рассказ

Конкурс фантастического рассказа “Фантик 2014-2015” продолжается. Очередной рассказ участника конкурса… Да, читатели сетовали на долгое отсутствие новых рассказов, поэтому на сей раз, наверное, самое ёмкое произведение конкурса… Если бы была номинация “Самый большой рассказ”, Татьяна стала бы победителем :smile: .

 

Автор:                                       Татьяна Кривецкая

Произведение:                       рассказ “Летний отдых на круглом озере”

ФИО:                                        Кривецкая Татьяна Ивановна

Дата рождения:                      25.02.1957 г.

Место рождения:                    г. Владивосток Приморского края.

Место проживания:                Брянская обл., Брянский район, пос. Новые Дарковичи, д. Дубровка

 

О себе:                                       Пенсионерка, в прошлом – инженер. После выхода на пенсию увлеклась литературной деятельностью. Принимала участие в конкурсе детской книги «Книгуру-2014», роман попал в лонг-лист конкурса.

 

 

ЛЕТНИЙ ОТДЫХ НА КРУГЛОМ ОЗЕРЕ

         ***

         Это было одно из немногих мест пригорода, не испорченных окончательно любителями уик-эндов на природе. Раскинувшееся посреди берёзовой рощи, окружённое ивняком и ольшаником, Круглое озеро совершенно соответствовало своему названию. Как будто сказочный великан вычертил его окружность огромным циркулем. В диаметре оно было не более пятисот метров, но глубина, судя по тёмному цвету воды, была довольно значительной. Озеро питали несколько чистейших ручейков, а один, самый проворный, прячась в камышах, наоборот, выбегал из него и, пересекая дорогу с обрушившимся деревянным мостом, скрывался в находящемся неподалёку еловом лесу.

Поскольку удобного подъезда к озеру не было, то отдохнуть на его живописном берегу могли себе позволить немногие: жители близлежащей деревни да владельцы внедорожников, приезжающие иногда порыбачить.

Пару лет назад территорию озера выкупили у местного хозяйства два предпринимателя и попытались организовать здесь зону отдыха: запустили в озеро мальков карпа и толстолобика, построили несколько летних домиков и возвели по периметру забор, а за вход стали брать деньги. Впрочем, плату взимали только с приезжих, а деревенских ребятишек пускали купаться бесплатно. Прибыль была небольшая, хватало на поддержание чистоты и зарплату сторожу дяде Грише.

Элитных мальков поели местные щуки, так что улов любителей состоял в основном из окуней и ёршиков, но зато в чистой воде в изобилии водились раки.

Этим летом не задалась погода, прошли холодные дожди, и на озере было совсем пусто. Поэтому, увидев подъехавший к воротам турбазы «джип», дядя Гриша слегка удивился. Впрочем, больше обрадовался, чем удивился. Как правило, приезжающие на отдых гости оказывались людьми щедрыми, и для сторожа всегда находилась у них лишняя рюмка водки и кусок шашлыка.

Лохматый помощник дяди Гриши, собака по кличке Хоббит, тоже, видимо, чувствуя поживу, не залаяла, а приветливо заскулила и завиляла хвостом.

Сторож открыл ворота, и машина въехала на охраняемую территорию.

Гостей оказалось трое: муж, жена и девочка-подросток. Мужчина был лет сорока с небольшим, солидный, с животиком. По внешнему виду и манере держаться сразу определялся «новый русский»  –  бывший «браток», а ныне –  респектабельный господин, хозяин жизни. Его супруга, длинноногая ухоженная блондинка, в прошлом – явно модель, скучающим и презрительным взглядом оглядывала окрестности. Девочка, похожая на мать, одетая в нелепые камуфляжные штаны и кепку, с наушниками в ушах, задумчиво жевала жвачку и надувала пузыри. Видимо, в дороге её здорово укачало.

–  Ну что, отец, –  довольно приветливо обратился глава семейства к сторожу. – Показывай свои апартаменты.

–  Всё свободно, –  развёл руками дядя Гриша. – Народу никого. На том берегу только туристы в палатке, но они вам не помешают. Выбирайте любой домик. Вы с ночёвкой или как? Если с ночёвкой – то лучше вон тот, с камином.

– Мы на недельку. У дочки бронхит был, врач прописал свежий воздух. Турция с Египтом уже вот где, – он провёл ребром ладони по горлу, –  надо и Родину ребёнку показать.

При этих словах жена «нового русского» презрительно усмехнулась. Дочка с отсутствующим видом продолжала жевать и слушать музыку.

Дядя Гриша проводил гостей к домику и вручил мужчине ключи.

– Дрова в поленнице, колодец рядом, туалет – вон там, за ёлкой. Если что нужно – я у себя в сторожке, обращайтесь. Удочки могу дать.

– У нас свои, фирменные. А как насчёт червячков?

– Милый ты мой! Да этого добра – только копни! Лопатку я дам.

– У меня в машине своя, сапёрная.

– Ну, бог вам в помощь!

Отдыхающие освоились в домике быстро. Девочка вскоре уже играла с собакой. Хоббит был из породы тех лохматых добрейших собак, похожих на мочалку, которых так и хочется трепать, тискать или наподдать как мячик, такое свербение в душе они вызывают. Жена, поворчав какое-то время и посетовав на неудобства, занялась разборкой вещей, а глава семейства, не откладывая дела в долгий ящик, копнув червей, отправился к озеру.

Расположившись на удобном обрывчике под старой ветлой, он забросил пару удочек и уставился в зеркальную гладь. Ветра не было, поверхность озера была спокойна и неподвижна. Казалось, что время тоже остановилось. По воде скользнула водомерка и застыла. В воздухе зависли синие бархатные стрекозы.

Странное чувство охватило отдыхающего. Как будто вернулось то время, в котором он ещё не Виктор Иванович Колтунов, уважаемый предприниматель, и не «браток» Витя-Грейдер в спортивных штанах и малиновом пиджаке, а просто Витёк, мальчишка, которому для счастья достаточно этого озера и удочек.

Действительно, что ещё нужно человеку? На что он тратит свои силы, нервы, здоровье? Ради чего иногда рискует всем, даже жизнью? Чтобы иметь больше материальных благ, чем у других? Чтобы чувствовать себя выше других, быть хозяином над всеми? Но разве это так уж важно? Не важнее ли это пустынное озеро, чистый воздух, стрекозы, покой и тишина? Настоящая тишина!

Виктор Иванович встряхнул головой, отгоняя крамольные мысли.

Нет, брат, нельзя расслабляться! Вот и рыбка попалась на крючок. Так и жизнь ловит нас на крючки, успевай только уворачиваться. Нет, Витёк, ты всё сделал  правильно, ты зубами и когтями вырвал себе то место в жизни, которое ты занимаешь. Есть такое право – право сильного. Ты сильный, Витек! Ты можешь ногой открывать любую дверь в этом городе. Ты живёшь, как хочешь, ни под кого не подстраиваясь, никому не подчиняясь, потому что у тебя есть деньги. Как ты их получил – это твоё дело. Никому не запрещалось делать то, что делал ты, только не у всех хватило ума и воли. А ты смог, значит, ты – хозяин жизни!

Виктор Иванович снял рыбку с крючка и бросил её в ведёрко, самодовольно погладил себя по круглому животу и, нацепив очередного червячка, снова закинул удочку.

Клевало хорошо, и вскоре ведёрко наполнилось серебристой плотвой и карасями.

Жена чистить рыбу отказалась, поднеся к глазам мужа наманикюренные ногти. Обматерив её без злобы, Виктор Иванович сам занялся приготовлением ухи на костре. Почуяв вскоре аппетитный запах, жена и дочь предпринимателя поспешили к костру с мисками и ложками. Ужин на природе удался на славу.

Не забыли и про собаку. Получив угощение, Хоббит окончательно проникся уважением к новым знакомым и в припадке дружелюбия так вилял хвостом, что казалось, он вот-вот оторвётся.

Посидев ещё некоторое время у костра и полюбовавшись на закат, семья, донимаемая комарами, отправилась спать в уютный домик. Девочка в мансарде уснула почти мгновенно, а Виктор Иванович в спальне внизу предпринял несколько вялых попыток склонить  к сексу уставшую супругу, после чего, совершенно не огорчившись,  также уснул, оглашая небольшое пространство домика громким храпом. Жена, с ненавистью посмотрев на храпящего мужа, перебралась наверх к дочке и тоже предалась в объятия Морфея.

Над озером сгустился ночной туман, матовый лунный свет, пробиваясь сквозь завесу из мельчайших водяных пылинок, придавал пейзажу особый, какой-то стеклянный вид.

В палатке  на противоположной стороне озера отвернули полог. Луч света упал на дорожку, ведущую к воде. Чёрная тень показалась из палатки. Тень состояла из большого чёрного квадрата и чёрного круга над ним. Эта геометрическая конструкция держалась на двух тоненьких ножках. Жуткую тень отбрасывал совсем не страшный, маленького роста человек в большом берете, с этюдником в руках. Маленький человек подошёл к краю озера и долго и задумчиво глядел вдаль.

***

Утром Виктор Иванович проснулся первым. Проснулся от какого-то невидимого толчка, словно лягнула в бок маленькая шотландская лошадка, которую он недавно подарил дочери. Раньше, в лихие  90-е, он часто так просыпался, предчувствуя опасность, но теперь это было совершенно ненормальным. Последние пять или шесть лет он спал совершенно спокойно: конкуренты были устранены, он надёжно занял свою нишу и никому не мешал. Он был настолько уверен в своей неприкосновенности, что даже не взял сюда, на отдых, охранников. Пистолет, правда, по старой привычке, был при нём, но и тот лежал в кейсе.

Колтунов встряхнул головой, приходя в себя. Чувство тревоги, однако, не ушло вместе с остатками сна, а присосалось, как пиявка, где-то в области шеи, вроде комка, подступившего к горлу. Виктор Иванович встал с постели и сделал несколько движений у-шу. Когда-то он преуспел в восточных единоборствах, теперь же заниматься регулярно было лень, да и отросший живот мешал. «Пиявка» вроде бы отпустила. Он вышел за дверь, к умывальнику. Обливание холодной водой окончательно успокоило его.

Жена и дочь ещё спали. Судя по всему, приготовлением завтрака предстояло заняться именно ему. Почему-то вспомнилась первая жена – та бы не стала спать без задних ног, а давно бы уж подала ему кофе в постель. Но та жена была уже старая, а эта – молодая, красивая, и стоит гораздо дороже.

Виктор Иванович подошел к холодильнику и извлёк оттуда привезённые из города продукты: сыр, масло, колбасу, помидоры с огурцами, баночку с икрой  и прочее. На портативную электроплитку поставил кастрюльку для варки яиц и чайник. Долго искал пакет с хлебом. Его ожидал неприятный сюрприз: пакет вчера забыли занести в домик, и с ним кто-то расправился – может быть, Хоббит, а может быть, местные птицы или белки. От хлеба осталось бесформенное крошево, которое  Колтунов, сопроводив крепким матерным словом, высыпал на землю.

Теперь надо было съездить в деревенский магазинчик, пока жена ещё спала. Виктор Иванович выключил плитку во избежание пожара, и, взяв кошелёк и кошёлку, направился к своей машине. Она почему-то не хотела заводиться с первого раза, что снова вызвало у хозяина негативную реакцию. Наконец «джип» сдвинулся с места. Доехав до ворот, Виктор Иванович просигналил несколько раз, пытаясь привлечь внимание сторожа, но того поблизости не оказалось. Пришлось вылезать из машины и самому открывать ворота.

Он выехал за территорию турбазы, и вновь почувствовал в душе лёгкое волнение. Что-то вокруг было не так, и, присмотревшись как следует, он понял, что именно – изменилось освещение. Солнца не было видно, и небо над лесом было подёрнуто какой-то дымкой. Свет проходил через эту дымку, как через фильтр, отчего казалось, что смотришь сквозь солнцезащитные очки.

Колтунов подъехал к ручью, за которым начинался еловый лес. Вчера здесь был сломанный мост. Теперь же моста не было.

«Разобрали, что ли, за ночь?» –  удивился про себя Виктор Иванович.

Нажав педаль газа, он форсировал ручей, но, как только машина переехала на противоположный берег, раздался глухой удар, как будто она наткнулась на невидимое препятствие, и мотор заглох.  «Джип» остановился в очень неудобном положении: верхние колёса его, заехавшие на берег, были приподняты, нижние остались в воде. Надо было дать задний ход, но мотор только пофыркивал и заводиться не хотел.

Колтунов, чертыхаясь, вылез из машины. Надеть сапоги он не счёл нужным, и ноги, обутые в сандалии, оказались в холодной воде. К тому же, выбираясь на берег, он поскользнулся на илистом грунте и упал на четвереньки.

Настроение у Виктора Ивановича испортилось окончательно. Жёлтый отфильтрованный свет раздражал его, как будто кто-то следил за ним сквозь тёмные очки и смеялся при этом. И ещё – исчезли звуки природы: не то, чтобы их вообще не было, но казалось, что стало гораздо меньше и птичьих голосов, и стрекотания кузнечиков. Где-то рядом долбил дерево одинокий дятел, но эхо не отдавалось со всех сторон, как вчера, звуки глохли и пропадали в пустоте.

Колтунов, поднатужившись, столкнул машину вниз, упав при этом ещё раз лицом в ручей. Завести мотор так и не удалось. До магазина было не так далеко – метров 500. Он решил сходить за хлебом пешком, и, может быть, найти буксир, чтобы оттащить «джип» назад на турбазу, и там разобраться, в чём же дело.

Он выбрался из воды на берег, вышел на дорогу и, сделав ещё несколько шагов, вдруг наткнулся на невидимую преграду. Что-то упёрлось в живот и не пускало дальше. Он протянул вперёд руки – руки тоже упёрлись в невидимую стену. Он выставил вперёд голову – голова ударилась о препятствие так, что зазвенело в ушах.

Виктор Иванович выругался.  «Пиявка» в горле вновь ожила и стала быстро увеличиваться в размерах. Колтунов был человеком не робкого десятка, но сейчас происходило нечто совершенно непонятное, и животный, неуправляемый  страх начал охватывать его. Сердце забилось неровно, пальцы рук похолодели.

Инстинктивно он шарахнулся вправо, пытаясь обойти препятствие. Попытка не удалась. Шарахнулся влево – там тоже была невидимая стена. Стена не имела никаких видимых признаков, и на ощупь была никакая – просто за неё нельзя было пройти. Виктор Иванович двинулся вдоль стены, упираясь в преграду растопыренными ладонями, как ведьма в фильме «Вий». Конца преграде не было.  Вниз он не смотрел, поэтому вскоре споткнулся о ствол поваленного дерева и упал, подвернув неудачно ногу. Боль была настолько сильной, что бизнесмен                                                                                                                                 даже взвыл. Звук его голоса тут же пропал, как будто ушёл в толстую подушку.

Когда боль немного отпустила, он попытался встать, оперевшись о злополучный ствол, и тут заметил, что перед ним лежит лишь половина ствола: упавшее дерево было разрезано вдоль от макушки до корня, причём так ровно и аккуратно, что нигде не было видно ни щепки. Срез был совершенно свежий. Вторая половина дерева зеркально лежала с противоположной стороны невидимой перегородки. Виктору Ивановичу стало по-настоящему жутко. Он повернул назад и, прихрамывая, почти побежал к турбазе.

Первой мыслью был найти сторожа. Виктор Иванович обежал всю территорию, но дядю Гришу не нашёл. Только Хоббит весело гонял по турбазе вместе с предпринимателем, заливаясь весёлым лаем.

Проснувшиеся жена и дочь вышли из домика.

– Мама, что это папа так разбегался? – смеясь спросила девочка.

– Не знаю, –  ехидно скривив губы, отвечала мать. – Наверное, похудеть решил. Вить, а, Вить, мы завтракать будем или нет?

Запыхавшийся Колтунов приблизился к семье. Лицо его было таким, что жене и дочке стало не до смеха.

– Что случилось? – с ужасом спросила жена.

Виктор Иванович кое-как попытался объяснить ей ситуацию. Но что можно объяснить, когда сам ничего не понимаешь. Бывшая модель только хлопала не накрашенными с утра белёсыми ресницами. Девочка, перестав жевать резинку, смотрела на отца с нескрываемым ужасом, ей казалось, что папа сошёл с ума.

Они вместе начали искать дядю Гришу. Но сторожа нигде не было.

– Послушай, –  сказала жена, – на другом берегу, кажется, кто-то отдыхает в палатке. Может быть, и сторож там.

Противоположная сторона озера была скрыта желтоватым туманом. Можно было обойти озеро по периметру, но Виктор Иванович решил переплыть его на водном велосипеде, что было гораздо быстрее. Жена и дочь тоже уселись на катамаран. Всем было  не по себе, в такой ситуации  лучше было держаться вместе.

Причалив к противоположному берегу, они долго искали палатку, которую видели ещё вчера. Теперь она исчезла, и вообще – за озером не было ничего, кроме странной туманной дымки. Пройдя некоторое расстояние, семья наткнулась на невидимую стену.

– Ну вот, я же говорил, – упавшим голосом произнёс Колтунов. Девочка заплакала.

Впервые в своей жизни Виктор Иванович не знал, что делать. Судя по всему, им пришлось столкнуться с какой-то природной аномалией.

– Звони спасателям, – резонно сказала жена.

Бизнесмен вытащил из кармана дорогущий мобильник и набрал номер. В трубке послышались медленные, очень медленные гудки. Все застыли в ожидании, наконец, произошло соединение, и все было вздохнули с облегчением, но голос на другом конце телефона был странный, непонятный, неестественный, звуки были медленные, громкие и неразборчивые.

– Турбаза «Круглое озеро»! Тридцатый километр! Приезжайте, у нас тут ЧП! Магнитная аномалия или что-то в этом роде! Люди пропали вместе с домиками! Машина не заводится! И стена! Стена! –  что было силы заорал в трубку Виктор Иванович. Связь прервалась, вновь раздались странные гудки.

– Звони в офис, Митькину.

Колтунов набрал номер своей конторы, но и тут повторилось то же самое. Безуспешными оказались и попытки вызвать пожарных, милицию и скорую помощь. Семья вернулась в свой домик. Похоже, они остались одни на озере.

Молча позавтракали без аппетита и без хлеба.

– Надо попробовать пройти в другую сторону, не на юг, а на север. Обойти всё вокруг, возможно, где-то найдётся проход.

Девочка снова заплакала:

– Папа, а что, если нас похитили инопланетяне? Я фильм такой видела. Что, если мы у них в аквариуме сидим?

– Не реви ты! Это всё сказки. Говорю тебе – тут магнитная аномалия! Я пойду на разведку, а вы тут сидите и ждите.

Зарядив на всякий случай пистолет, Виктор Иванович отправился искать проём в невидимой стене. Хотя он и успокаивал дочь, уговаривая её не верить в пришельцев, но сам сильно сомневался в правоте своих слов. Что, если девочка мыслит правильно? Он нервно сжимал рукоятку пистолета.  Пусть только попадётся ему этот пришелец! Узнает, гад, кто есть Витя Грейдер! Уж он-то не отдаст свою жизнь задёшево!

Совершив круговое путешествие вдоль невидимой преграды, часа через три  Виктор Иванович вернулся на исходную позицию, усталый и злой. Жена и дочь, бледные от переживаний, встретили его немым вопросом: – «Ну, что?»

Он только рукой махнул. Дозвониться куда-либо так и не удалось.

– Ничего, –  постарался успокоить дочку Колтунов.–  Папа починит машину, разгонится, и пробьём мы эту стену!

Он отправился к брошенной машине, до вечера прокопался в моторе, но так и не смог его запустить. Жена и дочь, уставшие ждать, пришли к нему на помощь, и втроём они кое-как дотолкали  «джип» до базы.

У Виктора Ивановича не было сил даже ругаться.

– Ложитесь спать, –  приказал глава семейства. – Утро вечера мудренее. Завтра попробуем ещё раз. А может, само к утру рассосётся!

Девочка, наплакавшись, вскоре заснула. Супруги тоже улеглись в постель. Жена долго ныла, повторяя, что не надо было сюда ехать, что вот она говорила, что надо ехать в Эмираты, а он пожалел денег на путёвку, а чего их жалеть, деньги, ведь жизнь одна, и что больше никогда она его не послушается, а если ему не нравится, то можно и разойтись!

Виктор Иванович  так устал, что даже не пытался ей возразить. «Пиявка» в горле, казалось, обосновалась навсегда. Мысли о том, правильно ли он прожил лучшие свои годы, вновь закралась в мозг. Что, если происходящее с ним – наказание за прошлое? Скольких людей он обидел, скольким сломал жизнь – всех и не упомнишь. Что, если бог всё-таки есть? Но разве он не жертвовал значительные суммы на восстановление храмов, разве не ставил свечей перед иконами, не освящал свой новый офис и машины, как теперь принято? Но что, если бог совсем не таков, каким его представляют, что, если ему не нужны ни храмы, ни свечки?

Он долго ворочался, отгоняя крамольные мысли, и заснул, когда уже начало светать. Но сон его был недолгим – на рассвете всё семейство разбудили резкие толчки. Кровати под перепуганными Колтуновыми заходили ходуном, раскачиваясь из стороны в сторону, стены деревянного домика затрещали, задребезжали стёкла в окнах.

– Землетрясение! – закричал Виктор Иванович, – Все на улицу!

Дважды повторять не пришлось – жена и дочь, завернувшись в одеяла, выскочили из домика раньше отца. Хоббит, истерически лая, носился по кругу, не зная, куда деваться. Землетрясение происходило как-то странно: это были не хаотичные толчки, а какое-то равномерное раскачивание из стороны в сторону, как будто на огромных качелях. Вода в Круглом озере, как в огромной чаше, переливалась с одного края на другой и, наконец, выплеснулась волной и ринулась к домику, смывая всё на своём пути.

– На крышу! Скорее на крышу!

Виктор Иванович успел подсадить на лестницу жену и дочь. Они кое-как вскарабкались на чердак, а сам Колтунов вместе с собакой был смыт волной, и барахтался в холодной грязной воде, пытаясь уцепиться за что-нибудь. Чурка из размытой поленницы ударила его по голове, и он едва не потерял сознание, но всё же смог доплыть до старой берёзы и ухватиться за толстый ствол.

Внезапно раскачивание прекратилось. Вода отхлынула назад в котловину озера, унося с собой дрова, плетеную мебель, мангал и другие мелкие вещи. «Джип» был протащен волной на значительное расстояние и увяз в песке у самого берега.

Колтунов оторвал занемевшие руки от берёзы и, отплёвываясь от попавшего в рот песка и повторяя при этом единственное матерное слово, которое ещё помнил, направился к домику. Жена и дочь плакали на крыше –  лестницу унесло водой. Кое-как сняв их оттуда, он, совершенно разбитый, сел на крыльцо и обхватил ушибленную голову руками. Промокший  Хоббит прибежал откуда-то, дрожа от холода, жалобно скуля и поминутно отряхиваясь.

 

***

Толчки больше не повторялись, и несчастные отдыхающие начали понемногу приходить в себя. Пёс высох, даже стал ещё пушистее после непредвиденных водных процедур и, как и прежде, вилял хвостом и клянчил угощение.

Наведя порядок в домике, Колтуновы кое-как перекусили. Электричество после наводнения отключилось. Холодильник и плитка больше не работали.

Надо было срочно выбираться отсюда. Виктор Иванович на всякий случай сходил к стене, втайне надеясь, что она исчезла вместе с землетрясением, но невидимая преграда была на месте. Найдя лестницу, он приставил её к стене, думая преодолеть препятствие сверху, но это также оказалось невозможно.

Мобильные телефоны от бесконечных попыток связаться хоть с кем-нибудь разрядились. Вся надежда была теперь на машину, но её ещё надо было вытащить из песка. Вконец измучившись, к вечеру они всё-таки смогли выкатить «джип» из песчаной ловушки.

Жена, злая, грязная и растрёпанная, рыдая над сломанными ногтями, вспоминала какого-то продюсера Фрицкера, которому по глупости отказала, а вышла замуж за Колтунова, ввергшего её в такую пучину неприятностей. Дочка, бледная как мел, уже не плакала и не жевала резинку, а только изо всех сил сжимала в руках замолчавший плеер и еле слышно повторяла по-английски слова какой-то песенки. Спать легли без ужина. Собаке тоже ничего не дали, и она провыла всю ночь.

На следующий день Виктор Иванович, едва рассвело, бросился к машине.

Жена последовала за ним и всячески пыталась помочь, подавая гаечные ключи и отвёртки. Наконец мотор заработал.

Выбрав для разгона наиболее удобный участок – дорогу вдоль озера, Виктор Иванович сел за руль.

«Ну, Господи, помоги!» –  горячо возжелал он и нажал на педаль. Мотор взревел, и машина понеслась на таран.

Удар о невидимую стену был настолько силён, что, если бы не сработавшая подушка безопасности, от Колтунова осталось бы мокрое место. Вся передняя часть «джипа» была смята в лепёшку, дверцу заклинило, и бизнесмену с огромным трудом удалось выбраться из машины. Жена и дочь с ужасом наблюдали за этим смертельным номером.

Все возможные способы вырваться из западни были исчерпаны. Оставалось только ждать, что кто-нибудь обнаружит их отсутствие и вызволит отсюда.

– Надо продержаться пару недель, – сказал Колтунов. – Я не вернусь вовремя в офис, и нас начнут искать.

– Что же мы будем есть? Продукты без холодильника начали портиться! Целых две недели! Мы с голоду умрём!

– Ничего! Будем ловить рыбу, подстрелим в лесу какую-нибудь дичь, грибы соберём! Будем жить, как Робинзоны! Тебе ведь интересно будет побыть немножко Робинзоном? – обратился он к дочери.

Девочка заплакала.

***

– А когда наш шеф должен выйти на работу?  –  спросил у секретарши Бэллочки заместитель Колтунова Митькин. – Две недели давным-давно прошли.

– Так ведь он сам себе хозяин, –  отвечала секретарша. – Сколько захочет, столько и будет отдыхать.

– Мог бы хотя бы позвонить! – недовольно сказал Митькин. – Послезавтра немцы приезжают, а я не знаю, подписывать договор или не подписывать. И у него мобильник выключен.

– Так он в тайгу куда-то укатил, там, наверное, связи нет!

– Точно! – воскликнул Митькин. – Он же на Круглом озере, а там лес глухой. Был звонок с его телефона, но ничего понять было нельзя, только писк какой-то! Точно, проблемы со связью!

– Вы бы, Петр Митрофанович, съездили туда. Вдруг что-нибудь случилось!

– Да что там может случиться! – отмахнулся Митькин. – Шеф же не один там, уж давно сообщили бы, если что.

– Не скажите, Пётр Митрофанович! Сейчас время сами знаете, какое. Съездили бы сами, или пошлите кого-нибудь. А то немцы приедут, что будете делать?

Митькин, подумав, решил, что Бэллочка права, и отправил к озеру двух сотрудников на служебной машине. К вечеру сотрудники вернулись со странными сведениями. По прибытии на место они не обнаружили не только Колтунова с семьёй, но и самого Круглого озера. В соседней деревне был найден сторож исчезнувшей турбазы дядя Гриша, который находился в жестоком запое, вызванном тяжёлым нервным потрясением. Как удалось выяснить из сбивчивых показаний сторожа, в ночь накануне происшествия он отправился в деревню в гости к своей подруге Марусе, продавщице местного магазина. Вернувшись на турбазу к вечеру следующего дня, он не нашёл ни озера, ни домиков.  Только половину странного дерева, разрезанного по вертикали. Поняв, что с исчезновением турбазы он потерял  выгодную должность и пополнил ряды безработных, дядя Гриша с горя запил.

Митькину оставалось только обратиться в милицию и самому готовиться к встрече немецких партнёров по бизнесу.

 

***

Художник и скульптор Иннокентий Инноватский позиционировал себя как современного авангардиста, а если быть точнее, авангардиста – инноватора, то есть художника, в своих работах применяющего современные технологии. Вдвойне авангардист. А может, и втройне. Зависит от применённых технологий.

Чтобы читателю было понятней, приведём несколько примеров его работ.

Например, объёмная композиция  «Вкуси его тела». В центре композиции, на блюде из белоснежного фарфора, обложенный  аппетитными маслинами и хрустящими корнишонами, с лимоном во рту, располагался молочный поросёнок, изображённый так натурально, что при взгляде на него начинала выделяться слюна. На самом деле поросёнок был слеплен Инноватским из изобретённой им особой желатиновой резины, имеющей свойство при прикосновении к ней увеличиваться в размерах.  Любой желающий мог оторвать или даже откусить от поросёнка кусочек, при этом картина не только не портилась, но на глазах у зрителей восстанавливалась и даже становилась больше. Поросячье тело напоминало безвкусную жевательную резинку, из которой, впрочем, при упорной работе челюстями получались отличные пузыри. После многочисленных экспериментов композиция перестала помещаться в выставочном зале, и её пришлось убрать.

Также много шуму наделала картина «Окна». Полотно размером 3 х 6 м изображало кирпичную стену со множеством закрытых ставнями окошек. Под картиной висело предупреждение, что за одним из окон спрятан приятный сюрприз в виде некоторой денежной суммы. О том, что находится за остальными окнами, информации не было. Открыть разрешалось только одно окошко. Несмотря на знак «Осторожно!», кое-кто захотел рискнуть. Денег никто не нашёл. Одного любителя авангардного искусства окатило помоями из окошка, другой получил механическим кулаком в переносицу, у третьего засосало в оконный проём руку, и пришлось вызывать спасателей для его освобождения. «Шутка» художника мало кому понравилась, и эта картина также экспонировалась недолго.

Ещё одно произведение искусства было, по словам художника, создано не как-нибудь, а с помощью нанотехнологий. Картина называлась просто: «Сотворение мира трутнем, уставшим от скитаний в несуществующем пространстве, за 1/17 мгновения до запуска адронного коллайдера». Рассмотреть шедевр можно было только в окуляр микроскопа, причём виден был лишь шевелящий лапками трутень, что же касается сотворяемого им мира, то здесь, по словам автора картины, был нужен прибор гораздо большей мощности.

Работы мастера можно перечислять бесконечно, но тем, кто заинтересовался творчеством нашего самородка, лучше увидеть их собственными глазами.

Тем более что скоро откроется осенний вернисаж. Милости просим!

Кстати, приобрести оригинальные произведения можно совсем недорого.

Ведь для художника главное не деньги, а вечный поиск. Хватает на пропитание – и ладно. Когда-нибудь лучшие музеи мира будут биться на аукционах за честь иметь в своих коллекциях холсты Иннокентия Инноватского. Так что поспешите, истинные ценители искусства!

 

***

Время на Круглом озере текло медленно и непонятно. Две недели давно прошли, и, похоже, никто не собирался искать Колтуновых. Запасы продуктов закончились: что-то было съедено, что-то протухло. Виктор Иванович каждый день ловил рыбу, которой становилось всё меньше и меньше, а также пострелял из пистолета по уткам. В цель попал дважды, остальные пули ушли мимо.

Жена, ставшая похожей на огородное чучело, накопала каких-то корешков, из которых варили на костре напиток, по цвету напоминающий кофе.

Девочка вместо жвачки перешла на берёзовую кору и упорно повторяла, что хочет в школу.

Погода не менялась, хотя уже должен был наступить сентябрь. Даже стало теплее и суше. С освещением творилось что-то непонятное: то оно было ярким, хотя солнца из-за облаков не было видно, то вдруг становилось темно, причём между днём и ночью не было никакой периодичности.

Звуки леса также постепенно стали глохнуть и пропадать. Сначала замолчали шмели и кузнечики в траве, за ними перестали щебетать птицы, не слышалось больше барабанной дроби дятла. Всё вокруг опустело, и, казалось, кроме Виктора Ивановича с семьёй, на Круглом озере не осталось ни единой живой души. Однажды он вернулся с рыбалки ни с чем. Похоже, рыбы в озере тоже не стало.

Небритый, похудевший, оборванный – недавно успешный бизнесмен стал похож на троглодита.

«Надо бороться, –  повторял он про себя. – Нельзя отчаиваться. Должен быть выход». Но голод становился всё сильнее, и против этого противника у Виктора Ивановича не было ничего.

«Надо продержаться ещё немного».

Взгляд его упал на голодную собаку, жалобно скулящую у ног.

«Хватит на несколько дней», –  подумал Колтунов.

– Папа, не надо! Не надо Хоббита!

Обух топора опустился на голову собаки. Хрустнул череп.

Вскоре семья ела горячий суп. Девочка перестала плакать, а заодно и  разговаривать.

Последние надежды угасали, как уголь в костре.

 

***

Контракт с немцами был необходим фирме Колтунова как воздух. После исчезновения шефа акции предприятия упали, угроза банкротства висела в воздухе.

Митькин, которому до сих пор не приходилось принимать ни одного самостоятельного решения, пребывал в растерянности. Неожиданная ответственность, свалившаяся на его отнюдь не богатырские плечи, была слишком тяжела. К тому                                                                                                                                         же донимал следователь из прокуратуры, взявшийся вести дело о странном исчезновении хозяина.

– Что делать, Бэлла Спиридоновна, что делать?! – стонал он перед секретаршей, глотая успокоительные таблетки.

Та, заботливо подавая ему стакан с минеральной водой, посоветовала:

– Надо устроить нашим зарубежным партнёрам приём на высшем уровне. Против русского гостеприимства ни один немец не устоит. Подарок им сделать посолиднее. Кстати, сейчас известный авангардист выставляется в художественном музее. Может быть, приобрести какую-нибудь работу? Немцы это любят. И сэкономим заодно – это у них там модерновые картины в цене, а у нас-то –  копейки.

Митькин ухватился за предложение секретарши как утопающий за соломинку.

– Пойдёмте со мной, Бэллочка, поможете выбрать презент для немцев. Я-то ни бум-бум в современном искусстве.

Новые работы живописца занимали один небольшой зал. Посетителей было немного, они с умным видом перемещались от одной композиции к другой, делая вид, что полностью проникли в глубину творческих замыслов авангардиста. Митькин с Бэллочкой также сделали несколько кругов по залу.

Висящие на стенах картины не представляли собой ничего особенного. На большинстве из них были с фотографической точностью изображены самые простые предметы: ваза с цветами, табуретка, холодильник в натуральную величину, клетка с кроликом и прочая ерунда.

– Хоть убейте меня, не понимаю, в чём тут фишка! – произнёс обескураженный вконец Митькин. – Где тут искусство, где тут живопись!

– Если позволите, я попытаюсь объяснить вам новаторскую сущность этих произведений, – предложил подошедший сзади интеллигентного вида мужчина. – Всё, что вы видите – это не просто картины. Автор применил здесь новый технический метод – так называемое рамочное сжатие одной из пространственных координат.

– Не понимаю!

– Как вы знаете из школьного курса физики, наше пространство трёхмерно. Каждый предмет характеризуется тремя координатами – x, y, z, – проще говоря, длиной, шириной и высотой. Так вот, наш инноватор с помощью магнитного усилителя  ухитрился сжимать одну из координат практически до нулевой величины. Всё, что вы видите здесь – не рисунки и не фотографии, а реальные предметы, помещённые в магнитные рамки. Стоит повернуть рычажок, расположенный сбоку каждой картины, как сжимающее поле ослабнет, и предмет примет свой первоначальный вид. Вот посмотрите!

Он подошёл к картине, изображающей холодильник, и покрутил едва заметный рычажок. Холодильник на глазах у изумлённых Митькина и Бэллочки начал как бы надуваться, приобрёл объём и даже загудел привычным холодильниковым баском. Интеллигентный мужчина открыл дверцу, достал кусочек тонко нарезанной ветчины и отправил его в рот.

– Угощайтесь, пожалуйста! Это входит в стоимость билета.

Бэллочка робко взяла шоколадную конфетку, а Митькин ухватился за банку пива, которую осушил залпом.

– Послушайте, – воскликнул он. – Ведь этого не может быть! Если это не фокус, то перед нами открытие мирового масштаба! Это на Нобелевскую премию тянет!

– Совершенно с вами согласен. Здесь невиданные перспективы открываются. Например, в области строительства. Делаете плоский макет дома, вставляете его в такую вот рамку, выносите на открытую площадку, поворачиваете рычажок – и вот вам готовый коттедж. Как говорится, что нам стоит дом построить! Нарисуем – будем жить!

– Фантастика! А что же учёные, неужели не заинтересовался никто?

– Сами знаете, у нас от создания до внедрения – дистанция огромного размера. Впрочем, многие изобретения первоначально создавались всего лишь как забавные игрушки. Вспомните паровую машину Герона.

– Скажите, пожалуйста, – с дрожью в голосе спросила Бэллочка. – Вот на той картине кролик сидит. Он живой или уже нет?

– Живёхонек, ушастик! Смотрите, хвостик движется, вправо-влево, вправо-влево. Если сомневаетесь, давайте повернём рычажок.

Приобретший объём кролик был, похоже, весьма обрадован своим переходом в трёхмерное пространство.

– Бедненький! – пожалела его сердобольная секретарша. – Как жестоко с тобой обошлись!

– Да не волнуйтесь вы так! – успокоил её знаток авангарда. – Он ведь не чувствует, что находится в двух координатах. Это совершенно безболезненно. Вон и морковки у него достаточно. Закончится выставка, и его отпустят.

– Очень оригинально, очень! – Митькин был в восторге. – Бэлла Спиридоновна, вы были правы – это именно то, что нужно. Только кролика брать, пожалуй, несолидно, надо помасштабнее что-нибудь.

Обойдя экспозицию ещё раз, они остановили свой выбор на пейзажном полотне. Это было голубое круглое озеро, окаймлённое зеленью ивняка. Поверхность озера подрагивала лёгкой рябью, листочки деревьев, находящихся на переднем плане, слегка колыхались. За озером виднелись деревянные домики в русском стиле. Картина оказалась достаточно дорогой, но торговаться было некогда, и Митькин, скрепя сердце, выложил требуемую сумму.

 

***

Картину осторожно перевезли в офис и вывесили в банкетном зале. Митькин поехал в аэропорт встречать немцев, а Бэллочка занялась подготовкой к фуршету. Уложиться в смету было не так-то просто, но опытная секретарша справилась. Вскоре гости уже вкушали блинчики с икрой и тонко нарезанные ломтики горбуши, выдаваемой за сёмгу. Сотрудники фирмы изо всех сил старались влить в немецких партнёров как можно больше водки и, надо сказать, им это удалось. Герр Циммерман и герр Шварц раздобрели и готовы были подписать что угодно.

Хорошая закуска и глубокие декольте Бэллочки и других сотрудниц фирмы сделали своё дело. Митькин, предвкушая благоприятный исход встречи, открыл последний козырь:

– Позвольте, господа партнёры, преподнести вам наш скромный подарок!

Он подвёл гостей к картине. Немцы долго и тупо смотрели на живое полотно, не в силах понять, действительно ли изображение движется, или у них произошло искажение зрения вследствие чрезмерного употребления русского шнапса.

– Дас ист фантастиш! – произнёс, наконец, герр Циммерман.

Герр Шварц пристально вглядывался в пейзаж. Что-то похожее на силуэт разбитой машины чернело в углу картины. Внезапно он с криком отпрянул: прямо                                                                                                                                перед ним возникло плоское,  заросшее щетиной, перекошенное ужасом человеческое лицо. Плоскими руками человек по ту сторону рамки цеплялся за воздух и передвигался боком вдоль полотна. Герр Шварц от неожиданности схватился  за рычажок, находящийся сбоку картины. В тот же миг картина начала приобретать объём, потусторонний человек вывалился за рамку прямо на осевшего на пол герра Шварца. За ним посыпались комья земли и песка, полезли, как спруты, ивовые деревья и, смывая банкетные столы и людей, в зал хлынула вода.

Мутная волна вынесла за пределы рамки жену бизнесмена, напоминающую грязную половую тряпку, и девочку с обезумевшими глазами.

Через несколько минут на месте офиса раскинулось круглое озеро, по поверхности которого плавали офисная мебель, бумаги и чудом спасшиеся сотрудники и немецкие гости.

Ну, Иннокентий, ты и натворил! Нужно ли такое искусство массам? На эту тему можно подискутировать. Только не с Колтуновым. Оправившись от потрясений –  сильный, всё-таки, человек! – он подал на художника в суд.