конкурсная новелла

“Фантик 2014-2015” продолжается. Встречайте очередного участника…

 

Автор:                                        Лада Ладная

Произведение:                        новелла “Церемониймейстер снов”

ФИО:                                        Обоночная Влада Анатольевна, псевдоним Влада Ладная

Дата рождения:                      22.02.1962.

Место рождения:                    г. Железнодорожный

Место проживания:                г. Реутов

 

О себе:                                       Член Союза писателей России, медаль М. Ю. Лермонтова, медаль «За верное служение отечественной литературе», диплом премии «Куликово поле»,  Гран-при премии «Гоголь-фэнтези 2013». Диплом Парижского книжного салона 2013,  призы и победы ещё в десятке конкурсов. Автор книг, пьес, учебников, статей.

 

 

ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР СНОВ

«Словом, ад».

М. А. Булгаков

 

 

Он вынырнул из ослепительного ничего: горбун в пудреном парике, в камзоле изумрудной парчи и в лиловых чулках под  башмаками с пряжками. Олицетворение оксюморона: белых ночей. Всё равно,  что квадратное колесо: существовать не может. Но – существует. Торжество безумия, как всё в этом городе, похожем на поцелуй сумасшедшего шляпника.

Бывает поцелуй феи: к гениальности. Бывает поцелуй Иуды: к предательству.

А это – изломанное и невообразимо прекрасное –  к чему?

Меня всегда преследовали кошмары, даже в детстве. Я из-за этого стал вести дневник снов: в одной графе – очередной ужастик, в другой – как он сбылся. Это позволяет отстраниться от страха и хоть отчасти с ним справиться.

Вот и теперь, прямо в полудрёме, я стал прикидывать, к чему мне  карлик в буклях  привиделся.

-Твои сны всегда сбываются? – ухмыльнулся горбун, подслушав суету в моих мыслях.

-Всегда, – самоутвердился я. – Только это происходит странно. Сны – это загадки, шарады, символы. Их расшифровать непросто.

-Получается? – фальшиво засочувствовало видение в костюме восемнадцатого века. У уродца было лицо дряхлого Вольтера: живое, обезьянье, морщинистое. Глумливое. А глаза, – словно из другой сказки: нежно-зелёные, мечтательные, юные.  И виноватые.

Из уважения к истине я задумался.

Недавно мне явились ночью золотые олени, мчащие Деда Мороза в санях вдоль Кремлёвской стены. И я тогда догадался, что вскоре получу правительственную премию.

Сбылось.

А вот в прошлом году я видел статую свободы и решил, что меня пригласят читать лекции в американский университет,  давно обещали.

А осчастливили меня нежданным разводом, крайне болезненным.

-Иногда получается. Тебе-то что? – огрызнулся я, раздражённый неприятными воспоминаниями.

-А я церемониЙмейстер снов, – отрекомендовался горбунишка.

-То есть? – испугался я.

-Я регулирую сновидения.  Слежу, чтобы они не сталкивались, не врали, но и не вещали пророчества напрямую, – маэстро хихикнул, видно,  вспомнив мой прокол со статуей свободы. – Одни присылаю срочной почтой, другие торможу и отправляю по дальней дороге, где они обычно ломаются или сбиваются  с пути и никогда не смогут  добраться до адресата.

Я призадумался.

Похоже, это и есть самый необходимый мне персонаж.

Я давно понял, что наша реальность – всего лишь убогое отражение иной реальности, мироздания воображения  и миражей.  Там всё происходит по-настоящему и бросает отблеск на наш удел, проецируется на него.  Наш мир – всего лишь эхо вселенной грёз.

-Так я могу договориться с Вами о том, чтобы Вы присылали мне только добрые сновидения? – залебезил я перед  сильным непонятно какого измерения.

-Запросто, – подозрительно легко пошёл мне навстречу церемониймейстер.

-Цена вопроса? – нахмурился я, предвкушая страшное.

-Я сделаю это из простой любезности, – осклабился  горбун, похожий на средневековую горгулью, завёрнутую в  конфетный фантик. – Просто так.

И я проснулся.

И знаете, с этой ночи я перестал видеть кошмары, а сладкие сны, каких я не видел и в детстве, потекли рекой. Золотые белки, орлы, единороги.  Самоцветы, меха, ковры, роскошные яства. Восточный базар виртуальностей.

И жизнь моя перешла в режим благополучия. Я же обрёл способ программировать свою судьбу.

Все проекты оказывались успешными. Все женщины – моими. Успех – лучший афродизиак.

Только одно тревожило меня.

Город – моя любовь-ненависть – отслаивался от меня, отчуждался.

Он противостоял мне,  как нищий – принцу.

Я был сытый, довольный и обласканный всеми.

А город? –  Небо, как ободранная кошка. Разгромленная наголову погода.  Белизна ночей, нарывающая, словно больной зуб.

Город, как животворящий палач.

Он цвёл страданием. Он водил хороводы с ампутированными звёздами. Он кашлял до крови потусторонностью.

Я был счастлив до тошноты.

Напротив – неотразимый ужас города.

И я внезапно почувствовал себя обделённым.

Как слепой, выросший среди слепых и не подозревавший о своём увечье. Но вдруг оказавшийся в мире зрячих.

Я хотел воссоединиться со своим городом. Со звоном его крыльев. С нимбом бесконечных забот.

Город был, как ложе йога, утыканное гвоздями: помещаться на нём мучительно, но – это путь к самосовершенствованию, к нирване, к блаженству.

Здесь боль – это большое приключение, и без неё скучно.

Город – стиральная машина, отмывающая наши грехи.

А может быть, и вся страна такова?

Чистилище?

Гончарный круг, где лепят небожителей, обжигая их в горниле страданий?

Я хочу вернуться в свой город из жестокого благополучия.

Я хочу – домой.

-Церемониймейстер!

Тонкая и глумливая, как лицо горбуна, печаль объяла меня.

Ответом – молчание…