Алексей Музалёв и Литературная студия Liter-RM.ru

Лучшие писатели Мордовии

Классный стишок наподобие трассера.

Вспыхнет горящим жуком и уходит во тьму.

Каждый поэт обязан поиграть в Герасима.

И замолчать. И утопить Муму.

Лед бумаги — и ручка примерзла снова.

Словно снега Антарктиды листы чисты.

Каждый поэт, понявший всю ценность Слова,

Должен сперва оценить вкус немоты.

Виктор МИШКИН

В конце прошлого года был обнародован список ста лучших книг мордовских авторов. Акция «100 книг писателей Мордовии» проводилась совместно Министерством печати и информации, Министерством по национальной политике и Министерством культуры РМ и была приурочена к Году Литературы, объявленному в России в 2015 году. Когда весной прошлого года эта идея появилась на свет, автор только приветствовал ее, но на деле гора не то что родила мышь, она родила «неведому зверушку». Этот «шорт-лист», составленный нашими культуртрегерами от литературы оставил горестное впечатление. Беда, коль сапоги чинит пирожник, а пироги печет сапожник.

Во-первых, вызвал недоумение сам метод определения лучших писателей: путем анонимного голосования всех желающих. Якобы один человек мог проголосовать только один раз и за одну книгу. Автор данной статьи голосовал не один раз, а надцать раз за разные книги. Внешне вышло все демократично: мол, писателей должны определять читатели открытым голосованием. На деле же получилось, по меткому выражению одного из Отцов народов, издевательство: произошла обычная накрутка. В результате мы увидели ужасную мешанину из серьезных авторов и графоманов. Один мой знакомый развел бурную деятельность по попаданию в список, посетил кого надо, и попал-таки. Не нужно было выделять именно конкретные книги, их у многих по десятку, если не больше, надо было делать опрос по именам.

Во-вторых, есть еще формат альманахов. Куда девать их? Например, в советское время прогремел знаменитый альманах «Метрополь», ставший вехой в развитии русской литературы. У нас в Мордовии были «Корни», но их «потеряли». Потому как понятие «книга» достаточно условное, для писателей-романистов (Сервантес, Лев Толстой, Гюго) книга равна какому-либо роману, а для некоторых поэтов брошюра в шестнадцать страниц – уже книга. Кто-нибудь может вспомнить название самой значительной книги Чехова, Лермонтова или О,Генри?

В-третьих, надо было разделить прозаиков и поэтов, определять хотя бы десятку авторов в каждой номинации. И обязательно дать список всех номинантов. Примерно так, как проводилась несколько лет назад Всероссийская акция «Имя России». Но все прошло по Черномырдину – абы как, лишь бы провести мероприятие и отчитаться. Мол, в Год Литературы провели Акцию: отчитались и забыли.

В-четвертых, ваш покорный слуга ничего не имеет против Министерства национальностей, замечательное ведомство, ведающее дружбой народов. И очень хорошо, что оно стало одним из организаторов этой Акции, но почему в стороне оставили литературные журналы и Союз писателей – то есть тех, кто профессионально этим занимается и знает конъюнктуру?

В-пятых, сложилось впечатление, что рейтинг составлялся в году эдак 1984, потом его разбавили несколькими фамилиями молодых, которые на слуху плюс «приятели Антон Семеныча Шпака», т.е. знакомые организаторов. Получилась самая обыкновенная вкусовщина. Скорее всего, список составлялся не по голосованию, а состряпан каким-либо немолодым библиотекарем и уже затем разбавлен фамилиями, которые «на слуху», потому как в этот книжный «хит-парад» попали книги – букинистические редкости: 1909, 1912, 1934 года издания. Не думаю, что массовому читателю доступны такие издания.

Теперь по персоналиям. Мы оставим в стороне мордовскую часть списка, поговорим о русской его части. Суть в том, что подлинного, настоящего, в этом списке оказалось очень мало. Спасибо, конечно, что замечательный русский и эрзянский поэт Александр Арапов внесён в список ста лучших писателей, но нет в этом списке создателей уникальной поэтической студии «Пегас» Александра Терентьева и Валентины Юдиной. Зато есть поэтесса Людмила Сикун, трафаретные вирши которой на все случаи жизни не вызывают ничего, кроме недоумения: да как же такое можно считать поэзией?! Спасибо, что в этом списке уделили место великолепнейшей поэтессе Анне Смородиной, но где Жанна Тундавина? Земной путь её был краток, а стихи – событиями в литературной жизни республики, сильная, яркая и страстная её поэзия заслуживает того, чтобы её читали и помнили. Зато в список внесён журналист Станислав Константинов, литературные творения которого трудно назвать адекватными, но нет в списке Виктора Мишкина, прекрасного философа и лирика, который сейчас практически забыт. Единственная его книжечка «Зимнее время», исполненная тихой грусти и тончайшей философской поэзии, оказывается, в глазах составителей не имеет «творческой ценности». Выходит, что творческую ценность имеют сочинения пройдох от литературы, которые ежегодно «радуют» читающее население очередными графоманскими опусами. В списке есть представители многочисленного клана Брыжинских, чьи помпезные словоизлияния не имеют ничего общего с подлинным творчеством, однако нет Валерия Петрухина, одного из лучших русскоязычных писателей Мордовии, нет замечательного писателя-фантаста Александра Зевайкина, который печатается в Канаде, Израиле и Германии. По силе и образности их проза намного превосходит прозу «приятелей Антон Семеныча Шпака».

Нет в списке и лучшего русскоязычного поэта Мордовии и одного из лучших поэтов России. Да, в списке нет Серёжи Казнова, друга Дмитрия Быкова, ученика Евгения Рейна и Юрия Кузнецова. Не удостоился он этой чести. Удостоились графоманские творения и словесная шелуха генералов и авантюристов от литературы… Где книга Сергея Казнова «Цветы и звезды»? Почитайте его стихотворение «Фауст»:

Старый Фауст сидит в кабаке

и слушает пьяный спор:

– Что это, друг, у тебя на руке?

Женился? Вот это вздор!

Лучше сразу себе по башке

врезать – держи топор!

– Я вот женился – и сам не рад.

А Ганс и вовсе – рогат.

– Все они потаскухи, брат!

– Верно глаголешь, брат!

– Нет любви, и не верь никому,

вот тебе мой совет.

– Ведь правда, старик? – кричали ему.

И Фауст кивал в ответ.

Хозяин поднял полный стакан:

– Ну что, друзья, понеслись!

Видишь, сидит вон тот старикан?

Он знает: все бабы – слизь.

А он сидел, как потухший вулкан,

и пальцы его тряслись.

Не потому, что он пил до дна

(он вообще не пил),

а потому что была одна,

которую он любил.

Где драматург и писатель Даниил Гурьянов, пьесы которого ставит сам Виктюк и по сценариям которого снимаются фильмы? Где Ольга Алиева, песни на слова которой поет вся страна в исполнении «Золотого кольца»? Где писатели Надежда Мирская, Светлана Тремасова, где поэты Юрий Макеев, Виталий Юшкин, Николай Снегирев, Василий Федосеев? Понимаю, список не резиновый, но в него попали неведомые имена, и не попали признанные писатели. При этом некоторые авторы присутствуют в «двойном» экземпляре. Зачем? Ничего не имею против Виктора Гадаева. Но если присутствует собрание его сочинений, то какой смысл включать какую-либо другую его книгу?

Далее. Ничего не имею против публицистики, хотя все же список литературный. Но если включать книги замечательных мордовских краеведов Сергея Бахмустова и Валерия Юрченкова, то почему проигнорирована знаковая книга легендарного саранского краеведа Ивана Воронина «Саранск»?! Иван Воронин сделал для нашего города и республики не меньше, это основоположник мордовского краеведения. А Топонимическим словарем Ивана Инжеватова пользуются не только в Мордовии, но и за ее пределами, но и этой книги нет в списке.

А вот вам примеры творчества господ Константинова и Сикун. Привожу, чтобы не быть обвиненным в голословной пристрастности. Стихотворение Станислава Константинова «Канализация»:

Часто будит меня по утру

Натуженный гул эскалатора.

Значит, снова пробило трубу

И не выйдешь без респиратора.

Канализации бывают разные:

В частности, для души и тела.

В одну культуры отходы сбрасывают,

Во вторую – организма и дела.

Телу без дела жить не положено,

Они – для эволюции база.

Для их отходов трубы проложены,

Чтоб не плодилась зараза.

И так далее, при этом книга иллюстрирована одновременно изображением Библии, Конституции и многочисленных чертей в разных ракурсах. Не книга – «чертология». Или вот возьмем стихи госпожи Людмилы Сикун:

Есть в глубинке России небольшое село,

За последние годы как оно расцвело!

На подворье у дома чистота и уют,

Не богато и скромно здесь сельчане живут.

С речки веет прохладой, и чаруют поля,

Зеленью вся покрылась Мать родная Земля.

Родниковой водою щедро всех напоит,

И село, непременно, все обиды простит.

Вспомнишь вкус яблок, меда, маминых пирогов,

Запах чудный исходит от садов и лугов.

Купола воссияли, колокольный здесь звон,

И блаженство исходит от лампад и икон.

Если даже, как в сказке, попадешь, скажем в рай,

Не забудь, помни свято ты отцовский свой край,

Где босыми ногами по росе ты ходил,

Собирал землянику, где мечтал и любил.

Оставлю в стороне «приукрашивание действительности». У каждого свой взгляд, может, и правда после развала СССР и лихих 90-х наше село расцвело, в конце концов «автор так видит». Посмотрим с литературной точки зрения: эпигонствстующая есенинщина с «потрясающими» рифмами «село – расцвело», «рай – край», «поля – земля» и полное отсутствие образности и аллегорий, за что так ценится настоящее Стихотворение. Ничуть не оспариваю любовь к родине и родному селу, но все же список составлялся по литературным критериям, иначе сейчас бы в классиках у нас ходил не «наше все Александр Сергеевич Пушкин», а граф Хвостов. Просто сравните со стихотворением не попавшего в список Виктора Мишкина:

Клубком толпы играл котенок-вечер.

Спешили люди, обгоняя тень,

и опускали головы и плечи,

страшась увидеть завтрашний свой день.

И я подумал нынче на закате,

что этот мир, живущий одним днем,

танцует на намыленном канате

над пропастью с негаснущим огнем.

Или Жанны Тундавиной:

Я пришла слушать песни

и шорох немых сигарет,

Я гоняла, как мысли,

синиц по обшарпанным крышам.

Я стояла на мине и чей-то писала портрет,

Пробираясь в лазейку души

незамеченной мышью.

Кто ты, где ты, мой парус,

что весь в золотых образах,

Это странно для грешницы,

жившей в любовной неволе,

Но дошла эта жизнь наконец

до отметки «зигзаг»,

И ушло мое сердце в любовь,

словно в звон колоколен.

Я тебе расскажу,

как на паперти били ключи

Светлых душ, что страдали,

смывая грехи без боязни,

Мы родные навек, мы родные,

лишь ты не молчи –

Говори о любви, говори о мечте

Без боязни.

Поэтому мы представляем свой альтернативный хит-парад русскоязычных писателей Мордовии. Это частная точка зрения редакции «Литерра Нова», не претендующая на истину в последней инстанции. Составляя данный список, редакция учитывала не только изданные книги, но и публикации в литературных журналах как Мордовии, так и России и Дальнего Зарубежья, литературные премии, а также выступления на семинарах молодых писателей, устраиваемых Союзом писателей Мордовии. Небольшую трудность вызвали авторы, которые ярко блеснув на нашем литературном небосклоне, оставили писательское занятие. Однако редакция решила внести в список самых ярких из них (Светлана Тагаева, Елена Батмазова и некоторые др.). Кроме этого, в список внесены несколько мордовских авторов, которые писали и на русском языке.