Владимир Мазин

Владимир Мазин

 

ПОЁТСЯ

Легко затеряться

               средь пишущей братии,

Как голосу птицы

                     в торгашеском гаме,

И всё-таки тихо,

                по собственной гамме,

Веду свою песню

                мостками и гатями.

Пред нами болота,

                        трясины,

                                  невзгодины,

А манят надлесные

                            птичьи высоты.

Бежим по дощечкам:

                прыжки – перелёты…

Под нашими крыльями

                              малая родина.

 

                       ***

Как растает пух лебяжий

На постелях луговых,

Ночь сосну с соною свяжет

В отражениях речных,

Как вздохнет теленком пажить,

Замяукаю коты,

Как начну я у овражин

Собирать тебе цветы,

Как повалятся удачи

В нашу общую весну…

А в избушке окна плачут,

Крошат солнце и луну.

 

СОБЕРИ МЕНЯ В ДОРОГУ

У открытого окошка

В кузовок берестяной

Положи мне на дорожку

Тёплый шарфик шерстяной.

Не забудь с красивой вышивкой

Полотенце положить,

Чтобы долгую возвышенно

Мне разлуку пережить.

 

А в углу на видном месте

Для себя, не для гостей,

Жбан, подаренный невесте,

Полный верности моей,

Ты поставь до тёмной ноченьки,

Чтобы чаще открывать,

 И тебе достанет моченьки

 Встречный день отгоревать.

                                         

                       ***

Минорную мелодию метели

Нельзя переиначить,

                                   изменить

И понарошку,

                      как на самом деле,

По спуску молчаливо семенить.

Внизу исповедальный упокой нам

Рассыпали закатные лучи…

      Со всеми попрощаемся спокойно,

      Хотя слеза на выдохе горчит.

 

 

                          ***

Если удача и если беда,

Если услышу стук сердца родного,

Я добираюсь до пристани снова,

Где не расходятся лес и вода.

 

Лес и вода – две стихии мои;

Здесь перемешаны тени на влаге,

Здесь отраженьем на вечной бумаге

Берег над речкой слагает стихи.

 

                        ***

Цветка весеннего моложе

Любви покорная душа,

В росе полётный образ множит,

Над почвой памяти кружа.

 

И беззастенчивое тело

На откровении затей

Распоряжается умело

Первоосновою страстей.

 

Твоё, моё ли возвышенье

Над одиночеством годов?

Я только знаю, что цветенье –

Предвосхищение плодов.

 

И возле чаши солнцевидной

С твоей душой моя в ладу,

И одиноким очевидно

Родство в божественном саду.

 

                     ***

Слишком было хорошо

Целовать чужую женщину,

Наслаждаться, что нашёл

Не покорность, а затрещину.

Восхищение горит

На щеке, давно не шлёпанной.

Незнакомка говорит:

-Проводи!..

                      Стою как вкопанный.

И мне хочется опять                 

Принимать, как дар, затрещину,

Ещё слаще целовать

Мужем брошенную женщину.

         

                               ***

Нельзя не помнить, как прекрасны тени

Разбросанных по небу облаков,

Как помнят осень мокрые колени,

Стоявшие у грязных каблуков.

Ты жалости невольно уступала –

Зачем спешить, когда всё решено:

Ты туфельки перед другим стоптала,

Я на коленях выгляжу смешно…

Повымерзли заветные посевы,

Трава забвенья всходит на лугу,

Под птичьи незабытые напевы

Я до сих пор подняться не могу.

 

                          ***

Пожала провожавшим руки,

Но мне шепнула одному:

Не забываются разлуки,

А встречи помнить ни к чему.

 

Исчислен век. Средь ночи тёмной

Часы разлучные стоят –

Безмолвный, дальний и огромный

Горит над миром циферблат.

 

И сотни встреч соединились –

Путь к ним разлукою разрыт,

Когда часы остановились

С последним шёпотом навзрыд.

 

                        ***

От дороги до созвездий

                 белизной холсты висят –

Это снег окутал избы

                  и штакетный серый ряд.

Только тихие оконца

                   помнят чьи-то адреса

И, как проруби на речке,

                   молча смотрят в небеса.           

Я шагаю неразумно,

                   забывая о следах,

По которым злобный умник

                    обвинит во всех грехах…

А всего и было дела:

                     не как все, а как умел,

Отшагавши до предела,

                         я меж звёздами летел.

 

              БЕРЕГИНЯ 

В кедрач, как в храм,

                       вошла Екатерина,

В миру оставив взрослых сыновей.

Осенний ветер причесал седины,

И луч коснулся серебра бровей.

На фоне зелени и золота разлуки

Слова я безответные шептал,

Последний раз поцеловал я руки,

Которые без дела не видал.

Ушла к отцу, любимому мужчине,

Прощальной нежностью озорена…

Но ты и мне

                как матерь-Берегиня

Здесь, на земле, по-прежнему нужна.

                                                      

 

    ОСТАТЬСЯ СОБОЮ

Давным-давно родному краю

Известен я как ротозей:

То ключ от дома потеряю,

То адреса моих друзей.

На мир по-детски раскрываю

Свои усталые глаза.

По опыту подозреваю,

Что потерять себя нельзя.

Пока плутать на белом свете

Не надоело мне ничуть,

Могу питомцем лихолетий

На бездорожие свернуть.

Мне круг весёлого сюжета

Творит январский снегопад,

Что у ларьякского поэта

Всегда найдётся адресат.

И снова потерять созвучья

На вдохновении не прочь,

Пока по бездорожью мучит

Меня неласковая ночь.

 

                    ***

Четверть века назад

на брожении сил

Молодецки мечты раззадоривал,

Будто звонко не пел,

будто вовсе не жил,

А ленивое время пришпоривал.

У хантыйского чума

мне русская мать

Подарила тетрадь и чернила

И просила свой

почерк не искажать,

Благочестию строго учила.

Что мне выверты хама,

невежды, враля,

Гневный пафос напудренной дуры?

Пусть они графоманскую страсть

утолят

На обочинах литературы.

Торопился любить

и не жил без потерь,

Был утешен лирической речью

Как прилежный школяр

европейских манер

И наследник российских предтечей.

Вскачь летел от распахнутых

в город ворот,

У села притормаживал вежливо,

Будто в смутное время,

смущая народ,

Старомодное время удерживал.

 

НЕЛЬЗЯ БЫЛОЕ НЕНАВИДЕТЬ

Словно тень осуждённого узника,

Возвращается в прошлое юность,

Где плескалась и плещется музыка –

Тишины вековой многострунность.

За наивным, предсказанным, знаем,

Предосенние сыплет затеи

И почти совершенным страданием

До сих пор управлять не умеет.

Тень цепями рассудка изранена,

Исчезает с восточной зарёю –

Просыпаюсь в холодном тумане я,

Безнадёжно, как в детстве, зарёван.

И уже за молчаньем утраченным

Долговечны о музыке споры,

И уже не врываться иначе нам

В звуковые под солнцем повторы…

О, блаженство земного мучения,

Что в любви повторяется снова!

О, высокое предназначение –

Выходить к звукорядам былого.

 

 

Вернуться на страницу авторской биографии и списка произведений