критическая статья

 

Здравствуйте, уважаемые читатели LITER-RM.RU! Мы обещали разобрать произведения двух участников конкурса одного фантастического рассказа “Фантик 2014-2015”. В прошлый раз Александр Зевайкин представлял вашему вниманию критический анализ рассказа Анны Айсагуровой в этой статье. Сегодня Светлана Тремасова, член редколлегии нашего блога выступит с рецензией на рассказы Михаила Толстова, опубликованные ранее на нашем сайте здесь.

 

 

Рецензия на рассказы Михаила Толстова «Двенадцатая жизнь» и «Вознесение проклятых»

 

Благодатная тема «американской социальной фантастики» по-прежнему манит молодых российских авторов. Рецепт прост: взял имя Джек или Джон (или любое другое расхожее иностранное имя), наделил его характером «крепкого орешка» или что-то вроде того (в данном случае более интеллектуальный вариант), внешность описывать необязательно – и так любой представит – все уже насмотрелись массовых американских триллеров. Добавить злого доктора-садиста (его тоже любой уже в лицо знает), приправить выражениями, которые даже школьник помнит лучше теоремы Пифагора: «Вам никто не говорил, что вы чудовище?», «Всё, что угодно, только не это!», «А ты не такой кремень, как хочешь показаться…». И, собственно, готово, – можно нести в Голливуд. Тем более что язык произведения ну чисто «американский» – потому что при переводе на английский никого не покоробит то, что у нас называется «штампы». «Дошёл до ручки», «сделал крайним», «закончится плачевно», «стал последней каплей» – уж слишком много этих самых штампов на один абзац, в котором ещё и от героя ушла жена «громко стукнув дверью, сделав аборт и забрав половину имущества» – и всё это в одну минуту. После чего «на плечи» несчастного Джека «упали большие долги».

 

 

И всё бы ладно, пусть бы и затерялся рассказ «Двенадцатая жизнь» среди тысячи подобных и неграмотных, без меры публикуемых в разных изданиях, благо в сегодняшнем ритме всеядная публика поглощает всё, не замечая деталей. Но я, честно говоря, не дочитала бы его и бросила уже на первой странице, потому что, постоянно натыкаясь на предложения вроде «Ему вспомнилась любимая Япония, самураи и особенно ниндзя» или «Финд крушил мебель и ни на что не обращал внимания» – почему-то становится смешно и ничего толкового от такого примитивного изложения событий не ждёшь. А самое интересное оказалось в конце. Обыкновенный юрист добровольно согласился на высшую меру наказания для того, чтобы в реальной жизни получить «самую привилегированную должность в нашем обществе» – стать судьёй. «Благодаря предварительному наказанию вы станете выносить точные и справедливые приговоры» – говорит ему двенадцатый палач. И пройдя 11 кругов ада, Джек получает статус, власть, деньги и «возможность продлевать собственную жизнь по желанию» (последнее не совсем понятно, но возможно). Хорошая тема, практически Кафка. Об этом стоит говорить и писать. Стоит заставить читателя об этом подумать.

 

 

Главное, и сюжет построен правильно – только в конце читателю раскрывается смысл происходящего, и начало интригующее – самоубийство, причём одно за другим, но надо ещё сделать так, чтобы читатель захотел и дальше идти за героем. Жаль что в такой оправе (описанной мною выше) любой ценный камень превращается в стекляшку. Любой теме, как камню, нужно сделать огранку, чтобы она засияла. В этом и дело писателя.Напишите не штампами, а вдумчиво и верно подбирая выражения, добавьте деталей, притягивая неожиданные параллели и смыслы,копните глубже, возьмите шире, создайте симбиоз Салтыкова-Щедрина и Кафки и ещё непонятно чего, и получится вещь интересная, играющая разными оттенками и гранями. Надо заставить читателя перечитать её снова, вспомнить её через несколько лет, чтобы он искал тот номер журнала с рассказом, который его поразил.

 

 

Пусть остаются американские имена – эта почва как раз благодатна тем, что в их законодательстве возможен любой абсурд. Потому что там, в какой-нибудь Оклахоме, даже собакам, для того, чтобы побегать втроём, необходимо официальное разрешение от мэра, а незамужним женщинам запрещено прыгать с парашютом в воскресенье и выходить из дома после обеда в розовых брюках. (И здесь создаётся ощущение, что американский свод законов читать интереснее, чем ваше произведение, а должно быть наоборотJ). При обилии подобных законов люди уже ничему не удивляются и готовы принять всё. Таким образом, правительство изо всех сил пытается занять стул Господа Бога в плане безоговорочной слепой веры. Это хорошая тема для размышлений, и эта тема – преддверие истории героя рассказа «Двенадцатая жизнь» Джека Кансена. Ведь он где-то там между делом вспоминает «о своих знакомых, которые корчились в самых изощрённых муках» когда «…за спиной Финда возникли страшные картины» (фраза, которая осталась совершенно необоснованной, не раскрытой). Порой благодаря абсурдным законам честный гражданин пройдёт не один круг ада ради того, чтобы поставить простой забор – и он идёт на эти муки добровольно, чтобы добиться того, что ему необходимо. Вот уже сколько нитей тянется из реальности к этому произведению, но автор их упустил.

 

 

Увы, пробираясь сквозь дебри штампов, неточностей и нелепо выстроенных предложений читателю уже не до скрытых смыслов и подтекстов – они остаются погребёнными под этой кучей стилистического мусора, которую не каждый возьмётся разгребать. Поверьте, грамотный язык и точность в определениях – это уже полдела на пути к хорошему произведению.

 

 

В рассказе «Вознесение проклятых» тоже затрагивается интересная тема о том, что если человека постоянно держать в замкнутом пространстве, у него начинается деградация, «круг интересов сужается, апатия возрастает». Абсолютная власть, тотальный контроль над народом были и остаются мечтой многих правителей. И вот в рассказе «Вознесение проклятых» правящая верхушка добилась этого, правда, чересчур радикальным способом – ядерной катастрофой – и встала в тупик. Но самая низшая каста «серых и убогих», сосланная на верхний этаж бункера для чёрных работ на поверхности заражённой Земли, постепенно пытается снова освоить родную планету. И когда старый учитель, который долгие годы путём тестирований определял участь молодого поколения – кому на какой этаж идти работать, впервые за свою жизнь, перед уходом на заслуженную пенсию поднялся на поверхность земли, чтобы навестить одного из своих учеников, у него «подкосились колени». «Здесь было слишком много пространства, света и циклопических зданий». «Я – рассказывает учитель, – оказался абсолютно не готов к встрече с новым миром». Вот здесь я автору верю. Очень правильно, что здания показались герою «циклопическими», что он держал за руку своего проводника и лишь изредка поднимал глаза, пытаясь разглядеть открывшуюся ему необъятную красоту земли. Головокружение, дрожь, панический страх – верю. «Как ни странно, мои спутники быстро поняли, в чём дело…» – вот здесь не странно, они сами через это прошли.

 

 

И потом следует долгое объяснение, как мы, то есть герои рассказа пришли к такой жизни. Я думаю, в этом рассказе нужно красиво и лаконично подтянуть и «хвост», и «гриву». Все эти объяснения в конце, лежащие неразрывным «кирпичом» неплохо было бы разбавить хотя бы эмоциями, чувствами человека, который в один практически момент слышит одно за другим удивительные откровения, которые в свою очередь открывают перед ним совсем иные грани текущей рядом жизни, иные ощущения, иное мировоззрение, иной мир, «новый мир» – как он сам говорит. И он, проживший уже целую жизнь в замкнутом пространстве, подчиняясь бессмысленным законам и подчиняя им других, не может при таком открытии оставаться бесчувственным пеньком – это, как минимум, должно его потрясти!

 

 

В начале рассказа мы тоже находим ещё более длинное и скучное описание того, что происходит «сейчас». Описания всех этажей, кто, где и над чем работает, лучше было бы вплести в канву событий. Начать, например, рассказ со слов: «Это случилось в тот день, когда меня решили наградить за долгую успешную службу и пригласили к порогу золотого сектора». Тогда у читателя сразу возникают вопросы: «Какую службу?», «Что такое золотой сектор?», и он с интересом готов следовать дальше. Далее рассказать о золотом секторе, попутно упоминая о других, но не раскрывая полностью, тем самым снова интригуя читателя, и вновь вернуться к происходящему событию: «Естественно, мне пришлось долго ждать, сидеть в приёмной…». И далее – интригуя и возвращаясь. И главное – все описанное должно давать читателю знания, необходимые для понимания событий, бесполезной информацией текст лучше не перегружать.

 

 

О штампах и неточных выражениях не буду говорить – они есть и здесь. О названии. «Вознесение проклятых» – довольно глобальное название, и описанное в рассказе устройство мира уже готовит читателя к более развёрнутой истории. Может быть, когда-нибудь этот рассказ и вырастет в повесть, но на данный момент название не оправдывается: «вознесение» здесь с большо-о-ой натяжкой, а «проклятые» – по описанному в рассказе, на касту «серых и убогих» всем было уже попросту наплевать, и никто их там не проклинал.

 

 

Я полагаю, если автор пожелает и возьмётся, то сможет сделать оба рассказа и грамотными, и интересными. Удачи!

 

P.S.

Если вам интересно получить содержательную оценку творчества, то можете обратиться к нам. Напомню, что статья с обстоятельным обзором рассказов, стихов не бесплатная. Бесплатно можно получить краткое мнение нашей редколлегии в виде 3-5 предложений. По всем вопросам обращайтесь в службу поддержки.