Стас Нестерюк. Граблианский эпос (продолжение-2)

Миф о потерянном крюке.

Студент Костоусов отличался любовью ко всему неизвестному. И часто, из природного любопытства, посещал разные клубы, кабаки и увеселительные заведения. И много имел хороших друзей, ибо отличался весёлым нравом и широкой душой. И лишь одного долго не мог понять: отчего его друзья так любят наступать на грабли?

И вот встретился ему однажды на пути Иуда Крючкотворец. И стоял тот в глубокой задумчивости перед граблями и сжимал в руке крюк. Не удержался Костоусов и обратился к нему с просьбой, объяснить – что есть грабли, откуда взялись, для чего, икакой  от них кайф?

И сказал ему Иуда:

-На вопросы твои можно дать два правильных ответа. И первый ответ будет простой, а второй – сложный. И простой ответ таков: грабли есть суть и благодать; и были они всегда, даже тогда, когда никаких граблей не было. И нужны они для того, чтобы наступал на них всякий, кто ведает или не ведает сути, кто приобщён и не приобщён к благодати. А весь кайф в том, что раздумья о сути есть часть самой сути, и приобщение к благодати есть часть самой благодати.

Изумился Костоусов словам его, ибо, если это — простой ответ, то каков же будет сложный? И пробудилось в нём любопытство неслыханное, и начал он пытать Иуду, требуя объяснить суть так, чтобы дать ответ сложный, но при этом — простыми словами, так, чтобы ему — Костоусову, понятно стало. И пошли Костоусов с Иудою по лесной тропе, предаваясь философским размышлениям о сути бытия. И так увлёклись путники умными разговорами, что потеряли чувство времени.

И лишь на исходе дня обратил Костоусов внимание на избу, стоящую поодаль от тропы,  и на крыльце той избы – грабли, аккуратно и заманчиво уложенные. И поведал об этом Иуде. И возрадовался тот, и изрёк:

-Разложенные грабли есть награда тем, кто к благодати приобщиться хочет. А посему, сдаётся мне, что перед нами харчевня, и за дверью ждёт нас трапеза с богатой выпивкой и обильной закуской.

И взошли они на крыльцо, и наступили на разложенные грабли, а после отворили дверь и вошли.

Но ничего не увидели, поскольку было здесь всё окутано туманом. И смело шагнули в туман путники, ибо не боится неизведанных троп, кто верует, что нет тропы, на которую нельзя положить грабли. И через несколько шагов расступился туман, и предстала путникам горница светлая. И наполнена оказалась горница прекрасными девами. И были девы обнажены, ибо угодили путники вместо харчевни в баню. И предавались утехам девы, плескались и смеялись весело, не замечая пришельцев, поскольку схоронились  те в тёмном углу. И от природной стыдливости перебирал в руках Иуда крюк свой, а Костоусов протёр глаза, ибо не мог преодолеть любопытство природное. И понял в тот миг, что лишь сила грабельная могла привести его сюда, ибо много клубов, кабаков и увеселительных заведений посетил он в жизни, но ничего подобного не видел. И возрадовался, и захотел приобщиться к омовению, но остановил его Иуда, подцепив крюком за руку, и приложил палец к губам. И стали они слушать, о чём говорят девы юные. И поражены были услышанным; ибо девы наперебой болтали про ученье граблианское, поминая добрыми словами Александра Матроскина  и учеников его. И пуще всех расхваливали Иуду, потому что изобрёл он крюк чудодейственный, и нет в мире женщины, которая устояла бы против этого крюка.

И в речах своих описывали девы крюк этот так, словно был он размером с Эйфелеву башню, изготовлен из чистого золота и усеян каменьями драгоценными. И что хранится он под семью замками в самом глубоком подземелье. И охраняет то подземелье страшный цербер Понтий Пиладзе, который не спит ни днем, ни ночью и распинает на граблях всякого, кто приблизится.

И достигли эти речи ушей Иудиных, и не удержался он, и рассмеялся громким смехом; и выронил крюк из руки своей; и упал крюк с грохотом на пол, кафелем выложенный. И обернулись девы на грохот и смех, и предстали их глазам Иуда с Костоусовым. И закричали девы, и кинулись на непрошеных гостей, желая разорвать их на части. И бросились наутёк Костоусов с Иудой, и оставил Иуда крюк свой на полу кафельном, ибо не до крюка было ему.

И прибежали домой, и рассказали остальным про диво, с ними приключившееся, и про крюк, безнадёжно утерянный. И загрустил Иуда, и решил с горя удавиться, да не на чем было. И стал успокаивать его Юс Большой:

-Не печалься, Иудушка! Найдём мы твой крюк чудодейственный. И не раз ещё применишь ты его по назначению…

И отправился Юс Большой на поиски, и быстро вышел на след пропавшего крюка, ибо знаком был с Иудой давно, и привычки его выучил хорошо. И знал, что, ежели задумался глубоко Иуда, то будет он ходить кругами, никуда в сторону не сворачивая. И будет так ходить, пока не выйдет из задумчивости. И скоро нашёл Юс дев, которых застал в бане Иуда; и при виде Юса засмущались и зарделись девы, ибо отличались благочестием и целомудрием. А когда узнали о цели визита Юсова, то накинулись на него, за то, что другом он приходится глумливым бесстыдникам, опорочившим честные имена их. И взяли в плен Юса, и узнал он, как велик бывает гнев женский, когда честь их задета. И избит был Юс без жалости и сострадания. И собирался уже сложить буйну голову, но в этот миг притомились девы. И спросила старшая из них:

-Зачем пожаловать изволили, сударь?

И поведал им Юс Большой об утрате, постигшей Иуду, и попросил вернуть крюк, ибо последствия могут случиться самые тяжкие. И объяснил девам суть бытия, и сказал, что крюк есть грабли специальные; а всяк, кто на чужие грабли наступает, наказан бывает безжалостно; и наказаны будут девы вечным благочестием и целомудрием, а нет для девы наказания более сурового. И согласились девы отдать крюк, если расскажет Юс, как он выглядит. И когда рассказал Юс, выяснилось, что мотыжили огород девы крюком Иудиным, не ведая истинного его предназначения. И разочарованы были, когда узнали, что сия железяка загнутая – и есть тот самый хвалёный крюк чудодейственный. И объяснил им Юс, что не всё то велико, что с Эйфелеву башню высотой бывает, не всё то бесценно, что каменьями усеяно, и не всё то золото, что блестит. И, что истинная сила крюка в чудотворных свойствах его. Но проявиться эти свойства могут лишь тогда, когда к крюку прилагается сам Иуда. И принесён был из чулана крюк, но, прежде чем отдать его Юсу, потребовали девы наказания для порочных мужчин, подглядевших за ними. И, пока не пообещает Юс наказать их, не получит он крюка чудодейственного, хоть бы и пришлось им за это век ходить девами. И подумав слегка, предложил Юс девам компенсацию. А именно – пригласил посетить купание в бане мужей сих недостойных, и прочих, кого возжелают видеть. И принято было предложение Юсово с готовностью, ибо нет большей справедливости, нежели в принципе «око за око, нагота за наготу». И вручён был Юсу крюк чудодейственный, и назначен день штрафного омовения, вслед за чем отпущен был Юс из плена женского.

И явился к Матроскину и ученикам его, и, вручив крюк Иуде, поведал о приговоре суровом, который исполнить намечено на утро послезавтрашнее. И мужественно встретили слова приговора призванные, и решили, повинуясь любви братской, отправиться на омовение всем вместе.

Но сказал Александр Матроскин, что, коли суждено призванным пережить испытание, то пусть пройдёт оно достойно. А посему явились к месту омовения призванные с ящиком водки; и заготовил Матроскин проповедь, которую собрался прочесть благочестивым зрительницам. И принёс Завхоз Вяткин связку граблей неподъёмную, и оставил её в сенях, развязав предварительно.

И началось штрафное омовение, и продолжалось до самого вечера, и произнёс Матроскин грандиозную речь… Только не явились девы целомудренные к месту наказания, и совершилось оно без свидетелей. И в грустных раздумьях покидали Матроскин с учениками место своё лобное, как вдруг в сенях наткнулись на дев целомудренных. И подивились; ибо девы те предавались развлечению, а именно: разложили на земле грабли, и бегали по ним, аки по полу паркетному. И поднимались ручки грабельные, и метили их лбы благодатью. И понял Матроскин, что не зря он коллективное омовение затеял, ибо прибыло правоверных и убеждённых в кругу учеников его.

И наградила судьба дев за убеждения их тем, что ни одна не была отмечена вечным благочестием и непорочностью. И приложились многие из них к Иудиному крюку чудодейственному, и суть бытия граблианского постигли полностью.

А крепче всех уверовал в силу грабельную студент Костоусов, ибо понял, что сложный ответ приходит к человеку через откровение, и трудно о нём сказать словами доступными. И продолжил он посещать разные клубы, кабаки и увеселительные заведения, ибо осознал вполне, что в этом – его грабли, и других ему не будет.

 
Грабли 3
Спор о сущности граблей

или

Хождение Матроскина в Иудонию

(Текст написан Владимиром Мешковым в Саранске)

Случилось так. Сидел Александр Матроскин с апостолами перед разложенными граблями и питийствовали они, для определения сознания. И спросил Иуда Крючкотворец.

– А скажи, Матроскин, до скольки раз наступать на грабли? До трех, до тридцати? Сколько, чтобы изменить себя и очиститься?

– Скажу, — отвечал Матроскин: — Наступай постоянно, наступай на одни и те же грабли до бесконечности и останешься неизменен. Ибо в этом и заключены истинные грабли.

Усомнился Иуда и решил проверить реченную истину, и пригласил Матроскина в страну Иудонию, где на стоке реки Посередки в величавый Иудон, стоял град Иудин Апостольск.

И по суровой зиме пришли Иуда и Матроскин в Апостольск. Вышли на высокий берег Иудона. И возрадовался Матроскин, увидев это красивое место, и восхотел поселиться среди простых и добрых иудонцев до скончания века, проповедовать им истину о граблях, утешать страждущих, питать надеждой отчаявшихся.

Но не знал Матроскин того, что грабли Иудой уже были разложены и, помимо граблей, крюки развешаны.

И на третий день наступили на грабли и зацепились за крюк Матроскин с Иудою, и крепко определили сознание, и свое, и любопытствующих о Матроскине иудонцев. И в четвертый день, и в пятый день сворачивали Иуда с Матроскиным на разложенные грабли и развешенные крюки. Но, смотрит Иуда – неизменен Матроскин. Тогда показал он Матроскину самое злачное место Апостольска, именуемое «Ахтубою». Тепло и ласково приняли Матроскина в «Ахтубе». И еще больше возрадовался Матроскин тому, что привел его путь грабельный на берег славного Иудона. И, можно сказать, поселился Матроскин в «Ахтубе». Пребывал там ежеденно и ежевечерне, и проповедовал о граблях и выслушивал печали и радости прихожан, разделяя все чистым сердцем.

На ночь же, когда закрывался приход ахтубовый, шли Иуда с Матроскиным в дом Иудин, ибо един был у них ключ от жилья белокаменного. И там предавались размышлениям о граблеобразности мироздания, часто определяя сознание питием.

Но, случилось Матроскину проповедовать в ином, чем Иуда, месте и возвратясь в изрядном определении сознания к жилищу белостенному, не застал Матроскин дома Иуды. Прождав на снегу некоторое время, направил он стопы свои в полюбившуюся его сердцу «Ахтубу», где было в тот вечер многолюдно. И обрадовался большой компании Матроскин. И стал проповедовать о граблях и определять сознание столь усердно, что скоро сознание его стало огромно, неопределимо.

И спустя время узрел себя Матроскин в тесном и мрачном узилище, в окружении других же мучеников. Услышал и голоса мучителей. И вознегодовал Матроскин, и прогневался, и возопил: «Почему поступаете не по граблиански? Отчего томите людей страждущих в этих стенах омерзительных? Идиотов куски! Шелудивой сучки выкидыши!» Но не уразумели мучители ласковых речей Матроскина от тепла души к ним обращенных. Освирепели на его поведение кроткое. Достали его из узилища и забили в колодки, нагого и босого.

Не застав по утру Матроскина в жилище своем опечалился Иуда, загорюнился. Побежал по Апостольску искать правды-истины: где пропал-исчез Александр Матроскин? И нашел Матроскина в узилище. Обратился Иуда к грозной страже с низким поклоном – освободить Матроскина.

– Выкуп гони за своего пророка засранного, — сказал Иуде грозный страж. – А то, ишь ты, моду взяли: людей граблями смущать, сознание питием определять.

И пошел Иуда по Апостольску собирать выкуп за Матроскина, понадеясь на милость обильных сердцем соплеменников.

Матроскина же между тем, освободив от колодок, повели под конвоем на суровый апостольский суд. И встретил его грозный судья, к грабельной истине безразличный, однако, о смущении от граблей среди иных иудонцев ходящем, наслышанный.

– Ты есть Матроскин: наших иудонцев граблями смущающий, отвергающий бытие и определяющий сознание питием?

–  Куда деться? – отвечал Матроскин. – Знать грабли так легли.

– А, раз грабли! – разгневался грозный судья. – То вот тебе кара: в казну Апостольска триста сестерциев и в двадцать четыре часа вон из города!

И собрал тем временем Иуда выкуп, и уплатил, и восстал на Матроскина в сердцах.

– Сколько же я перед тобой грабель разложил и крюков развесил!  И ты на каждые грабли наступал и за каждый крюк цеплялся. И не стал умней от того, не опамятовал, не очистился!

Посмотрел Матроскин на гневающегося Иуду Крючкотворца восставшего.

– А не толи я тебе говорил, Иуда? Тысячу тысяч раз наступи на грабли, постоянно наступай на одни и те же грабли — и останешься неизменен. Ибо в этом и заключены истинные грабли.

И, сказав так, отошел от Иуды, и пошел в свою землю.

А Иуда остался на стоке реки Посередки в Великий Иудон в тяжком  сомнении. И вертел перед собою крюк чудотворный, и цеплял им за грабли. И задавал вопросы. И не знал ответов.

Житие, деяния и думы Юса Большого

1. Миф о поступлении Юса Большого в Литинститут.

Сидел однажды Юс Большой на камне и высекал зубилом на другом камне одному ему известные письмена. Проходил мимо некий человек, увидел Юса и спросил: а не хочет ли Юс поступить в Литинститут? Так узнал Юс Большой, что есть на свете Литинститут. И отдал прохожему камень с письменами, и послал его в приёмную комиссию. И вызван был в столицу, и прибыл туда вместе с зубилом, и принёс его на экзамены. И при виде зубила поняли преподаватели, что велик талант его. И сдал Юс Большой экзамены без проблем. И каждый день изумлялся Юс Большой всё сильнее и сильнее. Посетил лекции и узнал из них, что в мире есть литература. И литература бывает и зарубежная, и русская, и античная, и современная. И узнал, как велики были мужи, писавшие прежде него. А, идя по площади, завидел Юс памятник Пушкину, и узнал, что был Пушкин, и проникся любовью к нему, ибо велико было зубило его.

И много глыб испещрил с той поры зубилом своим Юс, и лежат те камни, разбросанные по свету. И всяк, кто захочет, может увидеть их, и прочесть. Если только сможет расшифровать письмена Юсовы.

2. Относительность Абсолюта.

(Экзистенциальные изыскания Юса Большого)

Много интересного узнал Юс Большой за время учёбы своей в Литинституте. Но главное, что узнал Юс, — это то, что много существует в мире такого, чего он не только не знает, но и никогда узнать и понять не сможет, ибо чтобы разобраться в этом, нужно учиться ему лет пятьсот, не выпуская из рук учебника.

И решил тогда Юс понять только то, что самое главное, а про остальное – не думать. Однако и здесь подстерегала его беда, потому как в литературе главного нет и быть не может. И всяк писатель, точно метла, — метёт мусор по-своему; и все писатели друг на друга похожи только в одном: что считают себя лучше всех, а остальных не замечают вовсе.

А что касается филологов и литературоведов разных, так эти и вовсе друг друга за людей не считают. И нужно во всех этих науках знать не формулы, а изречения учёных, которые друг другу всегда противоречат. И очень понравились Юсу науки эти хитрые, ибо понял он, что учат его в институте не знанию, а умению выкручиваться в любой ситуации.

И в этом-то и состоит главный секрет искусства, чтобы запутать читателя как можно сильнее; и в этом состоит главное отличие искусства от науки. И, придя к выводам таким глубоким, успокоился Юс окончательно, и говорил с тех пор, что для всякой работы хороши лишь те грабли, которые специально для неё предназначены. А других использовать – не следует.

3. Сказание о Чёрном Буте

Возлюбил Юс Большой образование. И самым главным почитал в учёбе хотя бы раз взглянуть на преподавателя живьём до экзамена, ибо давно усвоил древний силлогизм: «Ко всякому человеку свой подход нужен. Преподаватель — человек». И прежде чем радовать преподавателя бездонными глубинами невежества, следует определиться – не покажутся ли слишком велики тому грабли, на которые придётся наступить.

И вот однажды пришлось Юсу готовиться к экзамену, который вёл преподаватель по имени Чёрный Бут. И посетил Юс две лекции Чёрного Бута, после чего крепко задумался.

И подумав хорошенько, достал он из рюкзака своего молоток и зубило. И выкопал во дворе плиту мраморную, и высек на ней работу контрольную, которую и подложил незаметно Чёрному Буту в карман, дабы порадовать.

И почувствовал Чёрный Бут к вечеру в кармане тяжесть, от которой подгибаться ноги начали, и решил проверить – не залежался ли в кармане платок носовой, окаменевший от времени, что прежде не раз уже случалось. И засунул руку в карман, и извлёк из него плиту, древними скрижалями испещрённую, и возрадовался, ибо понял, что сделал великую находку, которой позавидуют все археологи. И сел Чёрный Бут за рабочий стол, и написал трактат научный о находке своей бесценной. О том, что жил три тысячи лет назад на Земле Юс Большой, и было у него зубило, которым высекал он на камнях мысли великие. И совершил Чёрный Бут своим трактатом переворот в науке, и представлен к Нобелевской премии был.

А Юс Большой ничего про то не знал, ибо питийствовал с Матроскиным, Магистром Смоленским Владимиром и Завхозом Вяткиным. И лишь тогда, когда увидел перед собой Чёрного Бута, осознал, что сидит он на экзамене, и предстоит ему сейчас вспомнить всё то, чего он раньше никогда не знал, и главное – как зовут преподавателя. Ибо в Литинституте это – самый главный вопрос.

И навёл на него Чёрный Бут тяжёлый взгляд чёрных глаз своих, ожидая речей бессвязных. Но ничего не сказал ему Юс, а достал из кармана зубило и молча положил его перед преподавателем. И сражён наповал был увиденным Чёрный Бут, ибо узнал он зубило Юсово. И возопил в отчаянии:

-Так ты и есть Юс Большой?

И скромно кивнул Юс, ибо не понял сразу, к чему тот клонит. А Чёрный Бут схватил ручку и тут же написал второй трактат. Про то, что жив и по сей день Юс Большой, и высекает по-прежнему истины на камнях. И снова совершил переворот в науке, и вторую Нобелевскую премию получил, не сходя с места. А Юс Большой сидел перед ним, и мечтал выйти поскорее из аудитории, да наступить поскорее на грабли с призванными, ибо тяжело ему было после вчерашнего, тем более что вчерашнее началось далеко не вчера…

И от грусти и тоски неизбывной водил Юс зубилом своим по парте, и не ведал тогда, что парта завтра же в музее археологии окажется, и совершится в науке новый переворот, и третью премию получит Чёрный Бут, а вместе с ним – и ещё полторы сотни учёных.

И сидели тем вечером за столом Юс Большой и друзья его, когда появился в дверях Иуда Крючкотворец, и принёс с собой три трактата Чёрного Бута, и поведал всем о новых воззрениях на историю, литературу и археологию.

Закручинился Юс Большой пуще прежнего, ибо понял, что невежество его отныне стало ещё бездоннее, и уж никогда ему не постигнуть тех наук, которые толкают вперёд Чёрный Бут и другие учёные.

Но успокоил его Матроскин, предложив наступить на грабли; и принёс Вяткин связку граблей, и развязал ту связку Магистр Владимир. И наступили они, и Иуда наступил. И постигли, что пока существуют грабли, не важны перевороты в науке. И никакая премия не меняет сути бытия, а лишь питие определяет сознание.

Уроки Вяткина

1.Теория

В начале, по слухам, было Слово.

Но было оно каким-то странным, ибо звучало из уст Вяткина, принимая форму словес, никому неведомых, как то: жабо, бабло, право голода, и других, во множестве. И смеялись многие, ибо за словесами Слова не видели, но помнили завет Михаила Справедливого, что Завхоз пророку равен, и слушали речи дивные, не переча. И плёл словеса Вяткин, проповедуя, как следует правильно щемиться, косячить и окукливаться, дабы не нарушать порядка священного.

И первым почуял силу неизбывную в речах Завхозовых Магистр Граблиерский Владимир, и взял Женю в Граблиеры, дабы нёс тот Слово своё в народ; а так же оттого, что стареть стал, и лениться начал непомерно. Понял, в общем, что тяжело приходится ему без помощника.

И щемился, и косячил с той поры Вяткин пуще прежнего. И жабо горело так, что дым валил по коридорам, и косячил так, что стены тряслись, и только когда окукливался, наступал в общаге тревожный покой, словно перед боем, ибо наутро щемился Вяткин с новой силой, отчего стёкла в окнах дрожали. И щемился до тех пор, пока не наступал на грабли, после чего начинал косячить, соблюдая тем самым порядок священный.

И плёл из Слова словеса без устали, и прозвали в народе те словеса уроками Вяткина.

Но по-прежнему сомневались многие, за словесами Слова не видевшие, и говорили, будто всё это – пустые теории, и не видно за ними смысла глубокого. И ответил им Вяткиин:

-Дайте только шанс, покажу я урок Вяткина на практике.

И на том порешили…

2.Практика

Случилось однажды так, что сидели граблианцы за большим столом, как внезапно и неожиданно возникли возле них девы юные, доселе в здешних краях не виданные. И уселись за стол без приглашения, потребовав к себе внимания и угощений. И от щедрот своих уделили им граблианцы яства различные и напитки крепкие. Отведали угощений девы, и, пресытившись, начали говорить взамен речи длинные. И от речей этих волосы зашевелились у граблианцев, будто от ветра сильного.

И спросил Матроскин:

-Вы кто такие будете? Откуда принесло вас, и зачем смуту в головах наших сеете, такую, что расчёски не помогают уже?

И ответила одна, по виду главная:

-Зовут меня Софья Капитолийская, и пришли мы из земли далёкой, дабы работу провести воспитательную. И обратить ваши души заблудшие в веру истинную. Ибо, кто верует истинно, тот спасён будет.

Изумились граблианцы, ибо никаких истинных вер не знали, и спасаться ни от кого не собирались. Однако решили послушать Софью, ибо всякая дева пришедшая для граблианина – те же грабли, и деваться от неё некуда. Но, чем дольше слушали, тем больше убеждались, что не ведает та, что говорит; ибо никогда не слышала ни о граблях, ни о крюке, ни о питии, сознание определяющем.

И отозвал Магистр Владимир граблиера Вяткина, и дал наказ ему — провести с девами день, дабы научить различать веру истинную и Грабли; чтобы поняли они разницу и благодать постигли…

Возрадовался Вяткин заданию ответственному, и пообещал преподнести девам урок Вяткина.

И обратился к Софье со словами:

-Жабо горит у меня, да бабло кончилось. По праву голода заявляю: спонсировать надо бы, а лучше – поляну накрыть для того, кого обратить собираетесь. Ибо устал я щемиться, и имею потребность скорее наступить на грабли, накосячить и окуклиться.

Не много поняли девы в словесах его, но главную мысль всё же уловили. А именно: что нужно взять Вяткина с собой на шашлыки, накормить как следует, и под покровом ночи в веру истинную обратить. И отправились Софья с Вяткиным на лоно природы. И прихватил с собой Вяткин грабли походные, которые за пазухой припрятал. И пошли с ними так же другие девы, а вместе — и Иуда Крючкотворец, ибо давно мечтал увидеть урок Вяткина на практике.

И явился под утро, и рассказал Матроскину, Юсу и Магистру, как косячил давеча Вяткин, наводя ужас не только на дев заморских, но и на Иуду косяками своими. Как достал из-за пазухи грабли и начал наступать на них, меры не ведая. И оказались грабли раскладными и надувными, а посему безразмерными. И, чем сильнее косячил Вяткин, тем больше щемились девы. И, в конце концов, перепачкал он лики их заморские заморским же кетчупом, а остатки вылил себе на голову. И, сделав так, увлёк от поляны с яствами на помойку, и, найдя там баки мусорные, объявил сие место святым, где всякий неверный обращён будет, если окуклится до рассвета.

И бдили всю ночь девы над окуклившимся Вяткиным, трепетно охраняя сон его беспечный. Но не смели окукливаться рядом, ибо прежде не накосячили, чем нарушили порядок священный. А Иуда не выдержал, и ушёл под покровом ночи, ибо торопился рассказать о том призванным.

И, сказав сие, потребовал Иуда наказать Женю выговором и разжаловать из завхозов в дворники. Но ответил Матроскин, перст воздев:

-Не суди, ибо кто сдаёт ближнего, тот не судит. Пусть им теперь непосредственный шеф занимается.

Магистр же Владимир спал, похрапывая, ибо с той поры, как завёл помощника, прибавилось у него забот. И вставал он теперь не раньше обеда, зная, что не забудет Вяткин, и грабли принесёт прямо в кровать. И растолкал его Иуда, и обратился с жалобой. И приоткрыл Магистр один глаз, и промолвил:

-Не шуми, Иуда, понапрасну, ибо сказано: каждому – свои грабли: кто-то сдаёт, а кто-то косячит. Никто ведь не просит тебя Уроки Вяткина давать, а, коли жаждешь, так принеси-ка грабельки.

И, сказав сие, закрыл он глаз свой и издал храп могучий, полёту шмеля подобный. И отошёл Иуда, задумавшись.

А когда явился Вяткин пред очи друзей своих, пришли с ним и девы заморские. И были они ликами просветлевшие, ибо за баками мусорными постигли нерушимость порядка священного.

И наступили на грабли дружно, ибо щемились уже, и снизошла на них благодать. И достала из кармана Софья бутылку кетчупа, и здесь же накосячила, совершив помазание себя и подруг своих, разлив по головам их содержимое. И, совершив сие, отправились девы на родину свою заморскую, прихватив по вязанке граблей на память, ибо поняли, что не надобно спасение тем, кто благодать изведал.

И узнали с той поры все, сколь действенно слово в устах умелых. И больше всех возлюбил Женю Иуда, ибо развеял тот сомнения его, подтвердив теорию практикой.

И плёл, как прежде, словеса свои Вяткин, давая уроки каждому, кто не понял сути ещё. И внимали ему слушатели, и практиковал их Вяткин без устали.

И прекратились слухи, ибо что было раньше: Слово или Вяткин, никому не ведомо знать.  Но известно каждому граблианину, что не в этом суть, и не этим сознание определяется…

(ПРОДОЛЖЕНИЕ…)

На главную…