p style=”text-align: center;”>ОКОНЧАНИЕ

НАЧАЛО…

ПРОДОЛЖЕНИЕ-1…

ПРОДОЛЖЕНИЕ-2…

Граблианский эпос

Баллада о Поэте.

(Притча посвящается памяти Сергея Казнова)

 

Жил некогда на свете Поэт, и ходил он по земле, не ведая сомнений и не преклоняя колен ни перед кем. И многие хотели обратить его в веру свою, но не признавал Поэт ничьей власти, и никаким кумирам не поклонялся.

И встретил он однажды Юса Большого, наступавшего на грабли, и спросил, для чего тот делает это.

-Грабли есть суть и благодать, — ответил Юс и положил грабли перед Поэтом.

И наступил тот, не ведая сомнений, как наступал и прежде на всё, что, на пути его лежало. И сказал, подумав:

-Не пойду я за тобой, Юс, ибо и прежде не ходил ни за кем, а повиновался лишь сердцу собственному.

И ответил ему Юс Большой:

-Не звал я тебя за мной ходить, ибо за граблями не ходят, а каждый свои имеет, даже не знает если.

И наступил тогда Поэт ещё раз, и снизошла на него благодать великая. И с тех пор наступали они вместе долгие годы, и благодать их не покидала. И, когда спрашивали Поэта, для чего наступает он, отвечал он людям:

-Не культ и не опиум есть грабли, а суть и благодать. И за то возлюбил я их, что не требуют преклонения колен и бития челом, а радость несут.

Но однажды узнал Юс Большой, что не стало Поэта; что умер он во сне от сердечного приступа, и опечалился. И осерчал. И вынес в гневе грабли свои из дома, и разломал на глазах у всех, и разметал обломки их в стороны. И оказался посреди пустыни бескрайней, где не было ни воды, ни живности, а лишь яркое солнце пекло нещадно, раскаляя песок под ногами его.

И увидел Юс посреди песка прямо перед собой грабли. Но не наступил на них, как прежде, а разломал и разметал в стороны, как и первые.

И услышал внезапно голос знакомый:

-Отчего отрекаешься ты, Юс Большой, от граблей своих?

И обернулся. И узрел друга своего Поэта. И стоял тот поодаль, и были в каждой руке его грабли, — те самые, что сломал Юс. И были они как новые, и даже новее, чем прежде; и даже зубья на них от свежей краски блестели.

И принял Юс Большой грабли из рук друга своего. И положил одни перед собой, а вторые – перед Поэтом. И наступили они разом, как всегда прежде бывало при встрече. И снизошла на них благодать, доселе невиданная. И промолвил Поэт:

-Каждому – свои грабли. Ступай же, и неси благодать людям. А тем, кто сути не ведает, никакие грабли не помогут.

И обнялись они на прощание, и пошли в разные стороны. Ибо – у каждого свой путь, и свои грабли.

И, как и прежде, наступает теперь Юс Большой на грабли. А Поэт занял место своё в сердце всех тех, кто знал его, или ещё узнает.

 

 

Дополнение

«ГРАБЛИ В САРАНСКЕ»

 

Притча о настоящем граблианине

 

Как-то в славном городе Саранске проживал честный труженик Славик Додонов. И был он третьим сыном отца своего, и честно трудился от восхода до заката, в поте лица добывая хлеб свой. И донеслась однажды до Славика тревожная весть о том, что где-то за морем появились на свете грабли, и поползли смрадным червем по земле, подгребая под себя и старого и малого. И встал Славик решительно, и начал борьбу непримиримую. И переломал первым делом в доме все грабли, а вторым делом переломал он грабли в домах соседних, и после – уж на других улицах. И дивились на него люди добрые, ибо не ведали, что творит он, но уже чуяли в нём силу неумеренную и мощь невиданную.

И вышел Славик на дорогу широкую и отправился искать зло невиданное, чтобы найти его и искоренить. И если замечал где-нибудь грабли, то немедленно наступал на них с силою. И так велика была сила его, что распрямлялись зубья, и так крепок был лоб его, что трещали рукоятки и ломались грабли. Но знал Славик, что это ещё не настоящие грабли, а настоящие будут впереди.

И вот встретились ему граблианцы, нещадно грабившие народ. И были в руках у них грабли, а впереди шёл Александр Матроскин. И вышел Славик биться с врагом. И положил перед ним грабли Александр Матроскин. И наступил на грабли Славик, и получил ручкой по лбу, и выдержали грабли, не надломившись, ибо были это настоящие грабли.

-Вот настоящий граблианин! – сказал Александр Матроскин, и положил перед Славиком вторые грабли.

-Врёшь, собака! Не граблианин я! И ересь эту уничтожать буду до полного искоренения, — сказал Славик и наступил на вторые грабли. И загудел лоб, и снова выдержали грабли. Тогда вышел из граблианцев завхоз Женя Вяткин и развязал вязанку и положил перед Славиком 12 граблей. И ринулся в неравный бой Славик, и принялся прыгать по граблям так, что только лоб его гудел, словно колокол. И дивились люди отваге его и прониклись к нему большой любовью. И сказал тогда магистр Владимир:

-Нет среди нас граблианина, равного ему, ибо тверда воля его и крепок лоб.

И сказал Иуда Крючкотворец:

-Ступай сюда и иди с нами, ибо велик ты, Славик, почти как грабли.

-Не бывать этому никогда! – сказал Славик, и достал из левого кармана пилу зубастую, а из правого – клещи кусачие. И начал пилить ручки пилою и кусать зубы клещами. И едва успевал за ним завхоз Вяткин прилаживать новые ручки и припаивать новые зубы.

И три дня и три ночи продолжалась сеча беспощадная. И собралось вокруг народу видимо-невидимо, и увидели люди, что велики грабли, но велик и Славик. И поражены были, и не знали, чью сторону принять.

И три пилы зубастые сломал Славик, и девять клещей запорол, но утомил в конце концов Вяткина. И вышел вперёд Юс Большой и сказал:

-Оглядись, Славик! Ненавистью привлёк ты больше людей, чем мы проповедью. Прими же участь свою и стань святым Славием, ибо деваться тебе всё равно некуда.

-Никогда тому не бывать! – ответил Славик, продолжая пилить ручку за ручкой.

И выступил тогда вперёд Александр Матроскин и сказал:

-Вот истинный Граблианин. Дайте ему истинные грабли.

И вышел вслед за ним из задних рядов Олег Тёмный, доселе молчавший, и положил перед Славиком грабли, прежде невиданные. И отпилил Славик ручку у граблей этих, но на её месте выросла новая, больше прежней. И надломил зубы Славик, но на месте каждого появилось два, острее прежних. И долго бился с граблями Славик, и понял он, что велики грабли. И положил он те грабли перед собой и наступил с силою невиданной. И загудел лоб его, и снизошла на Славика благодать необыкновенная. И сказал он:

-Всю жизнь свою буду я наступать на грабли с непримиримой ненавистью. И потому буду я святым за свою непримиримость.

И взял грабли и понёс их в славный город Саранск, где и по сей день наступает на них с непримиримой ненавистью. И обратил он в веру тысячи людей. И стал Святым граблианином-проповедником. И получил имя Славий Терций Доний Непримиримый. И многие, кто прежде боялись граблей, теперь уже не боясь, наступают на них по убеждению. И чтят они учителя своего, истинного граблианина Славия Непримиримого почти как Александра Матроскина.

 

 

КРАТКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Смерть Сергея Казнова, наступившая 20 августа 2005 года, заставила авторов принять решение оставить работу в том виде, в котором видел её Сергей. Следует отметить, что, не будучи формально автором, Казнов очень высоко ценил стилистику эпоса и, а ряд его замечаний и предложений нашёл отражение в создании общей концепции, и подборках «Грабли 2» и «Грабли 3».

 

Сказанное не означает, что «Граблианство» закончилось. Философия отношения к действительности, отражённая в «Эпосе» заинтересовала многих, и, не исключено, что в будущем появятся продолжатели темы. Вероятно, и кто-то из нас вновь возьмёт в руки перо…

Но это будут уже апокрифы. Канонический текст завершён, и авторы, от своего имени, и от имени персонажей, прощаются с читателями.

Стас Нестерюк (Юс Большой)

Владимир Мешков (Александр Матроскин)

Декабрь 2005 года.

 

 

 

Второе обращение автора к читателям
Восемь лет прошло с того дня, когда была прервана работа над «Граблианским эпосом». С того момента мне не раз предлагали опубликовать его, но я всякий раз отказывался, считая, что тексты эпоса должны быть снабжены комментариями, понятными всем, кто видит их впервые.

Поэтому, теперь, готовя их к опубликованию, я должен рассказать историю появления этого творения на белый свет, и многое из того, что в нём так и осталось нереализованным.

Одной из первоначальных идей было переложить на свой лад несколько версий происхождения мира.

Помнится, мы хотели обыграть ведического гиганта Пурушу, принёсшего своё мужское начало в жертву женскому «пракрити» при помощи моря спирта, в котором он и растворился, дав своими частями тела началу жизни на Земле. В роли Пуруши предполагался наш однокурсник Антон Кукушкин, исчезнувший полугодом раньше. На четвёртой сессии Антон ежедневно и без продыху истреблял запасы спирта, не только не выходя из общаги, но и не сходя с этажа. За неделю до окончания сессии он, однако, собрался с духом, съездил в деканат и долго умолял Зою Михайловну не отчислять его до осени, когда он приедет и «отрубит» всё выросшие хвосты. Умолил или нет – никто достоверно не знал, поскольку прямо из деканата Кукушкин отправился на вокзал, и больше мы его не видели.

Граблианство же возникло как раз на следующей сессии, когда мы ещё не знали: появится Кукушкин, или нет, так что гипотеза о его высоком самопожертвовании муссировалась довольно активно.

Кроме вед рассматривалась мифология греков. Сначала был «Хаос». Сначала – то есть до абитуры, когда будущие граблианцы ещё не знали друг друга и не предполагали что будут созданы из первостихии. Затем из Хаоса появился Хронос – бог времени. Граблианский Хронос насчитывал 6 лет, считая от абитуры до госэкзаменов, после чего Хронос мог быть вновь поглощён Хаосом, а мог найти новое воплощение. Прежде постижения граблианской сути об этом никому знать не ведомо… Другие боги – дети Хаоса – предполагались такие: Гея (Земля) — она же территория Литинститута, Нюкта (Ночь) – общага, Эреб (Мрак) – злой дух экзамена, противоположность которого, Эфир – дух везения… Тартар (Бездна) – бог того места, в которое могла привести чрезмерная любовь к Дионису – богу вина… По аналогии с героями – полубогами, должны были действовать мы – обитатели курса.

В общем – идеи витали в воздухе. Но реальное предание возникло только одно. Основано оно было на евангельском сюжете, как наиболее близком и понятном каждому из нас. Именно оно и воплотилось полгода спустя в «Благие грабли», к которым «довеском» прибавлены были некоторые «деяния апостолов», которые мы чаще называли «злодеяниями». Впоследствии от названия этого решено было отказаться, назвав подборку коротким и безликим именем «Грабли 1».

Возможно, на этом дело и застряло бы, если бы ближе к осени 2004 года к эпосу не проявил интерес Сергей Казнов. Как-то в разговоре он заметил, что в текстах эпоса просматривается философия более глубокая, нежели простое повествование. Я возразил, что именно этого и хотели достичь авторы (на тот момент – уже я один) первоначальными задумками. Тогда Сергей предложил некоторое развитие новой концепции, не возвращаясь уже к древним мифологиям. А именно – изложение современных научных знаний и теорий через призму граблианского восприятия.

В частности – гелиоцентрическую модель Солнечной системы (включая законы Кеплера), или – основы планетарной модели атома, основанной на периодической системе элементов Менделеева. Впрочем – от эволюционной теории тоже не следовало отклоняться, попытавшись изложить её эзоповым языком граблианской терминологии. Любопытным был так же замысел, касающийся проблем психологии и психоанализа. Я в то время был ещё свеж идеями «Синтона», который посещал целый год (Казнов тоже там как-то побывал разок), так что идея показалась многообещающей.

Однако в тот момент я учился на четвёртом курсе, и браться за серьёзную работу, не имеющую срочной ценности не захотел. Поэтому мы решили отложить этот грандиозный план «до лучших времён». А я пока доделывал подборку «Грабли 2», в которой притчи обрели более рельефную форму, нежели в «первых Граблях», и философская составляющая заметна в них, на мой взгляд, значительно лучше.

Тогда же (в декабре 2004, если точно) Казнов организовал для меня «граблианские чтения» в литклубе «Зазеркалье», существовавшем в ту пору в третьем корпусе Мордовского госунивнрситета (на проспекте Ленина, бывший факультет Национальной культуры, и он же – бывший дом Культуры МГУ).

Чтения неожиданно прошли с огромным успехом, что, как я понимаю, было отчасти именно его заслугой, поскольку Казнов пользовался среди «зазеркальцев» большим авторитетом, и придали мне уверенности в себе. В том плане, что художественное пространство «эпоса» отнюдь не ограничивается студентами Литинститута, а может быть интересно и посторонним.

31 мая 2005 года, в день рожденья Казнова, я вернулся с очередной сессии, и вместе с собой привёз в Саранск Владимира Мешкова, уже известного к тому времени как Александра Матроскина. Матроскин, внезапно окунувшись в атмосферу интереса к граблианству, тут же начал раздавать направо и налево почётные титулы всем новым друзьям и собутыльникам. Так, Сергей Казнов был произведён им, кажется, в Епископа Саранского и всея Мордовии. Впрочем – точно уже не помню, так как всё это говорилось изустно, и нигде не фиксировалось. Помню только, что когда Казнов лежал в июле в больнице, и навестить его пришёл Виктор Мишкин (известный в Саранске поэт, и друг Казнова), Матроскин, за высокий рост и худобу тут же нарёк последнего «Почётным Кощеем Бессмертным Саранской Епархии». К нашему  удивлению, Мишкин, никак к граблианству доселе не причастный, принял данный титул с оптимистической улыбкой.

Там же, в больнице, Казнов сделал набросок, который просил меня впоследствии обработать и вставить в «эпос». После смерти Казнова набросок этот исчез из моего поля зрения, и лишь несколько лет спустя фрагмент его ксерокопии попал в руки. Обрабатывать я его не стал, и приведу здесь в том виде, как он сохранился. Начала текста отсутствует, но в нём говорится  о том, как Сергею делают уколы. И далее:

«…Не знал он доселе граблей подобных, ибо зубья их – суть иглы, гепарином и ампициллином наполненные. И понял Сергей, как трудна дорога к благодати, для тех, кто от граблей не бегает. И начал учить сестёр медицинских, говоря:

-Ты колола меня в левую ягодицу, коли же теперь в правую, сестра, ибо тяжелы грабли мои;

-Вколола бы ты мне чего попроще, сестра, ибо антибиотики и алкоголь – две вещи несовместные. Впрочем, знаю, что таковы грабли мои;

-Знал я многих женщин, сестра, и много выслушал от них шпилек, уколов и приколов. Но никто ещё не колол меня так сильно и точно. И таковы ныне грабли мои». (Лишь эвфемизмом «прикол» я позволил себе заменить одно слово по причине его ненормативности.)

В последний раз мы обсуждали с Казновым граблианскую теметику 16 августа. В тот день мы ездили в Пензу в составе делегации в защиту писателя Дмитрия Муругова, незаконно находившегося там под арестом. Заодно – проводили Мешкова, который отправлялся на поезде в Ангарск. Именнов тот день, незадолго до отъезда нашего автобуса в Саранск, мы поделились соображениями о новых набросках. Казнова не очень обрадовало, что я снова делаю притчи, вместо того, чтобы начать работать по задуманному прежде плану. Я в очередной раз сослался на нехватку времени для серьёзной работы; Сергей пожал плечами, и высказался в том роде, что последняя притча Мешкова показалась ему несколько грубоватой. «Должно быть весело. А там как-то со злобой…» — сказал он.

Тем же вечером, уже в Саранске, к нам примкнул Виктор Мишкин. Вдвоём они и прогостили у меня дома почти трое суток, предаваясь душеприятным беседам. А 20 августа Мишкин сообщил мне по телефону, что Казнова больше нет – он умер, придя домой, во сне, от сердечного приступа…

По горячим следам я написал тогда же «Балладу о Поэте», а в сентябре-октябре – занимался редактированием и правкой материала, составившего затем подборку «Грабли 3». При всём старании готов признать, что подборка получилась в известной степени «сырая». Кое-что из недоработанного при этом я решил вовсе не вставлять в окончательный текст, оставив в форме «апокрифов».

А в начале ноябре мы сидели с Мишкиным, теперь уже вдвоём, у меня на кухне,  и вновь обсуждали творческие планы. Вернее – жаловались: внезапный уход Казнова деморализовал нас абсолютно. Виктор перестал писать вообще (начал вновь – лишь через полгода), а я не знал, как распорядиться текстами «Граблианского эпоса». И, по совету друга, решил заморозить их в том виде, как они на тот момент были.

Следующие «Граблианские чтения» мне устроила организация «Сознание Землян» в октябре 2007 года, вскоре после окончания Литинститута. На чтениях в качестве зрителей были, кстати, и Мишкин с Мешковым. Именно тогда я решил, что канонический текст должен ограничиться подборками «Грабли 1, 2, и 3» и удалил из него «Грабли в Саранске». Тексты, написанные в «Синтоне» и ребятами из «Синтона» только «размазывают» идею граблианской философии, не прибавляя «Эпосу» художественной ценности. Притча «О настоящем граблианине» сохранена именно из-за того, что удовлетворяет требованиям идеи.

После этого, в последний раз на публике «Благие грабли» я зачитывал в 2011 году – в обновлённой и переехавшей в новый университетский корпус студии «Зазеркалье». От прочтения осталось чувство какой-то ветхости и заброшенности. «Граблианский эпос» явно нуждался в некотором комментировании. Однако миновало ещё 2 года, прежде чем я понял, как нужно это сделать. То есть – никаких комментариев к текстам не давать, оставив их сырыми для наилучшего восприятия, а в начале и в конце – прибавить моё, «как бы» авторское обращение. Как бы – поскольку авторство своё по сей день считаю условным.

 

Стас Нестерюк. Декабрь 2013 года.

Конец.

На главную…